Валерий Тимофеев - Роман О Придурках

СКАКУН И НАЕЗДНИЦА

У любого товарища майора оперативная работа отнимает много личного и столько же служебного времени. Зачастую работа эта нудная, малоприятная — обойти злачные места, поболтать с обитателями дна, распить с ними бутылку паленой водки, предварительно нажравшись всяких катализаторов, нейтрализаторов и антисептиков. А потом сутками страдать от изжоги, запора и лобковых вшей. Но иногда выпадают светлые дни… встреча с агентами… интересного пола… уютные явочные квартиры…

Этого агента товарищ майор завербовал…

Да, кстати, как он его… ее завербовал-то?

Он чего-то сильно искал, где-то глубоко копался, вот и испачкался. Малость не по уши. Захотелось чистого, ну там, умыться, глоток свежего воздуха в себя, сто грамм и огурец, на худой конец. Позвонил в дверь одной квартиры, другой. Трубку сняла, по голосу понял, молодая, красивая и изголодавшаяся. По нему, по товарищу майору. Она даже ни одного вопроса не задала. Сразу впустила майора… сначала в его сердце, а потом и в дверь их комитетской конспиративной квартиры. И где только ключи надыбала? Всего одно условие поставила: встречаться с ним она готова хоть когда, но в полной темноте. Чтобы ни он ее лица, ни она его майорского звания на погонах. Когда они совместно сливать будут: она ему интересующую его оперативную информацию, он ей скопившуюся в избытке семенную жидкость.

За годы службы майор привык ко всякому. Его на мякине не проведешь. Дамочка прячется почему? Ну, красоту свою скрывать она не станет, наоборот, если таковая и есть — напоказ выставит. Уродливость фигуры он и на ощупь определит. Скажем, одной ноги у нее, или руки, или грудь на спине искать приходится. Этакое и в темноте не спрячешь. Это вам не видеокамера, замаскированная под стеклянный глаз. Или вставная челюсть с вмонтированной звукозаписывающей и во все стороны передающей аппаратурой.

"Нет, — убежденно сказал себе товарищ майор. — Не это она скрывает. Прячет она свои идентификационные признаки. По понятному? Знакомая она товарища майора, личная. Или жена чья-то. Который шибко ревнивый, или шибко известный в городе. Может, даже Мэр, или его ответственный зам."

Это могла быть и личная жена товарища майора, которая таким образом хоть изредка бы добивалась близости своего родного по паспорту муженька. Но товарищ майор еще в боевой молодости предусмотрел подобный вариант и, дабы не попасть впросак, как некоторые, нанес жене на одной изредка любимой им части нежного тела одному ему известную метку. И с тех давних пор начинал знакомство с любой особой не его пола с быстрого ощупывания помеченного мягкого места. За что был: четырежды бит по морде, восемь раз обматерен многими нехорошими словами, сто четырнадцать раз изнасилован прямо на месте знакомства или на ближайшем диване. И только один раз его изучающий жест остался незамеченным. Когда он в вестибюле роддома женщину с ребенком пощупать решил. Долго ее по каменному заду лапал, пока не подсказали: — "Отстань от человека — она статуя".

— Я буду вашей бесстрашной Наездницей, если вы оправдаете мои надежды и станете для меня лихим Скакуном, — сказала она ему многообещающе.

И он старался.

Она сама установила расписание заездов. В соревнованиях участвовали только двое: он в роли коня с яй…, и она в роли кобы… Наездницы. Всего предстояло провести пять заездов, по результатам которых определялся победитель. Поначалу товарищ майор честно хотел после каждого второго заезда сойти с дистанции. Но каким-то чудесным образом, получив из уст бесстрашной Наездницы порцию геркулесового овса, охапку заваренного в чайнике сена и два раза шпорами в бок, неожиданно для себя оживал и, как юный всегда готовый пионер, бесстрашно рвался в новый бой.

Вино любви, которым она его угощала, развязывало язык. Товарищ майор узнал много очень разных маленьких и больших подробностей из своей личной жизни. Когда искусная Наездница путала некоторые детали его бурной биографии, он ее осторожно поправлял. Всякий раз, проснувшись утром в своей домашней постели, вспоминая прошедшую оперативную встречу, удивлялся проистекающей из него откровенности, давал себе слово больше ни-ни, но… второй заезд, третий… и обещание забывалось, а информация раздавалась.

Где, в какой сфере общественно-полезного труда, отдавала свои неиссякаемые силы его агентша, он, после года их знакомства, так и не уяснил.

Она рассказывала ему, как их директор по снабжению построил себе дом, в подвале установил контрабандный турецкий спиртовой заводик, и поставлял дешевое пойло во все комбинатовские столовые.