Наталья Андреева: Кен

— Мне хватает, — пожимала она плечами.

Действительно, чего ж еще? Мать уехала жить за границу, оставив роскошную, только что отремонтированную квартиру. Дача, в которую вложил немало средств покойный отец, работник торговли. Машины, и одну и вторую, она купила сама. А могла бы и у мамы попросить. К дорогим тряпкам Женя была почти равнодушна, драгоценности не носила. Единственным ее хобби были так называемые Шурики. Бой-френды. Каждый человек снимает стресс по-своему. Одни напиваются до чертиков, другие лезут в горы, третьи просто целыми днями смотрят телевизор, пытаясь чужими выдуманными проблемами заглушить свои. Евгения Князева предпочитала секс. Ее разрядка происходила в постели и могла затянуться на несколько дней. Ксения знала, что подруга хорошо за это платила.

Не деньгами, хотя бывало, что и деньгами тоже. Но главная схема была отрепетирована давно. Очередную игрушку Женя подбирала буквально на улице. У нее был отличный вкус. Она ездила в своей дорогой машине по городу и присматривалась. Роль играло и качество товара, и его цена. Потому что она искала не друга, она искала раба.

Ксения не раз испытывала на себе бездушную силу ее эгоизма. И мечтала о том, чтобы хоть раз в жизни подруга потерпела фиаско. Влюбилась или получила бы веский отказ на свое предложение. «Да есть ли среди вас такие, кто не продается, Господи?!» — про себя молилась она.

Увы, о халяве мечтали все. Одинокая женщина на дорогой машине вызывала у мужчин, идущих по улице пешком, единственную реакцию: желание быть замеченными. А потом из глухой дыры, из какой-нибудь заштатной провинции Шурик попадал не только в столицу, в ее парадные комнаты. Евгения сразу же вывозила его за границу, чтобы сильный разряд, вызывающий шок, мгновенно парализовал волю. Она умела делать из людей рабов. Ибо рабство — это вовсе не потеря свободы, это потеря человеческого достоинства.

Сама Ксения вместе с партнерами подруги пережила три оглушительных крушения. И вчера не выдержала. Она сказала следователю, что ее не волнует, который из бывших бой-френдов убил Женю — все они стали бывшими. Сегодня подруга собиралась вновь выйти на охоту. Но насчет безразличия… Это была ложь. И противник сразу понял.

— Вас связывали близкие отношения с кем-то из…

— Нет, нет!

— Мы все равно узнаем, Ксения Максимовна. «Он еще и пугает! Чего можно бояться, когда все самое страшное уже произошло?» Ксения не собиралась ничего скрывать, у нее просто не нашлось сил начать этот разговор сегодня. И она мысленно засчитала себе еще одно проигранное очко.

— Ну, хорошо. Вы устали. Только поймите, лучше вас никто не знал ни саму Евгению, ни этих, как их там… — Следователь брезгливо поморщился. — Все же происходило у вас на глазах.

— Ну и что?

— Вы должны знать их характеры, привычки. Может, кто-то был агрессивен. Ссоры, скандалы. Это часто бывает между влюбленными.

— Между кем?!!

…Самое обидно, что Ксения относилась к ним лучше, чем сама подруга. За исключением одного. Но это была особая история. А все остальные похожи одна на другую. А все из-за того, что Женя вдруг начинала уставать. Она злилась, нервничала и воспринимала свои поражения уже не с такой легкостью, как раньше. И созревала до того, что нуждалась в очередной победе. Она делала перерыв в посещении различных турниров, преимущественно не очень крупных. Возвращалась на родину, в столицу, в свою трехкомнатную квартиру. И начинала вечерами ездить по злачным местам. Ее тайны Ксения долгое время не могла раскрыть. Не могла понять, как, какими чувствами, какими инстинктами она выбирала, вдруг уверенно показывая пальцем:

— Этот.

Почему? Чем он лучше других? Тем более что Женя никогда не придерживалась ни внешних примет — цвета волос, глаз, ни темперамента. Высокий рост, мощное сложение, правильные черты лица, в остальном же все ее Шурики были разные. Во всяком случае те, которых Ксения знала. А она соврала, когда сказала, что была знакома только с тремя. Конечно, был еще и четвертый, на котором Ксения споткнулась…

Подруга чувствовала их, словно натасканная собака наркотик. И именно то количество, которого должно хватить. Не на всю жизнь, но на тот срок, когда есть потребность принимать его, и вновь и вновь вызывать в себе прилив сил, вдохновение и то удивительное чувство полета, которое опьяняет пусть кратко, но сильно. Проходить все эти стадии: первые прикосновения, новизну ощущений, движения, которые становятся все увереннее, и первые разочарования, потому что, закончив очередной роман, Женя всегда говорила одну и ту же фразу: