Виктор Пронин - Не приходя в сознание

— О славе да почете и без меня есть кому подумать. — Денисов посмотрел на лужу, которая растеклась от его валенок, смущенно переставил ноги в сторону, потом, не выдержав, поднялся и пересел на соседний стул.

— И еще, — продолжал начальник, — завтра я доложу в управление, что в чрезвычайно сложных погодных условиях безукоризненно провел состав по длиннейшей трассе острова опытный машинист Денисов. Ты слышишь? Безукоризненно! — Начальник поднял указательный палец, словно бы сам удивляясь той славе, которая свалится завтра на плечи опытного машиниста Денисова.

— Да будет тебе языком-то молоть, — непочтительно сказал машинист и махнул рукой. Его, видно, нисколько не смущало присутствие постороннего. — Зарядил — в управление доложу, в управление доложу... Докладывай, если тебе больше нечего доложить...

— Ну хорошо, — сказал начальник. — Уж и пошутить с тобой нельзя. Больно ты серьезным стал, Денисов. — Заметив, как поморщился машинист, начальник тоже стал серьезным. — Скажи, пожалуйста, кого мне послать в этот рейс? Ну, говори, кого? Чтобы и дорогу знал, и опыт был бы у него в такую погоду поезда водить... Ну? Предлагай кого-нибудь...

— Господи! — воскликнул Денисов и посмотрел на начальника чуть ли не с сожалением. — Да не за тем я пришел! Не надо меня уговаривать, не девчонка я... Мне сказано, я сделал. Чего ты меня уговариваешь, чего обижаешь?

— Я тебя обижаю?! — ужаснулся начальник.

— Конечно. Если ты меня уговариваешь, значит, ты считаешь, что я могу поступить и так, и этак, могу поехать, могу отказаться, могу подумать и снова согласиться. Ты это брось, — строго сказал Денисов. — Я вот чего пришел...

— Ну?! Я слушаю.

— Где я живу, ты знаешь...

— Знаю. Что дальше?

— А то дальше, что жена у меня дома остается. Отрыть бы надо жену-то... когда занесет. Такая вот просьба. — Денисов поднял голову и в упор посмотрел на начальника. — Так как?

— Ну и паникер ты, Денисов! Ну, паникер! Посмотри в окно — снег-то кончается! Луна в окно смотрит! Звезды ясные!

— Не знаю, может, и луна в окно смотрит, а может, кто фонарь за луну принял. Не о том я... Я вот что... Если засыплет мою-то... отрыть надо. Потому как сама не сможет. С крышей нас всегда заносит. С трубой. Ты небось уж и забыл, как это бывает, потому запиши себе на бумажке-то... На всякий случай. Я понимаю, у вас тут без меня хлопот будет, но ты все же запиши.

— Хорошо, Денисов. Не беспокойся. Управление в снегу оставим, а жену твою вызволим.

Денисов молча поднялся, как-то раздумчиво подошел к двери, потоптался, будто хотел еще что-то сказать, но, так и не сказав ничего, вышел. На секунду в комнату из темноты ворвалось холодное облако снежинок, но дверь захлопнулась, и снежинки осели, растаяли.

— Я вас слушаю, товарищ Левашов. — Начальник энергично вышел из-за стола и протянул руку.

— Вы, оказывается, помните меня...

— Что вы! — Начальник всплеснул ладошками. — Ведь мы на острове. Людей не так уж много, а тех, кто постоянно пользуется услугами железнодорожного транспорта, я знаю наперечет.

— Из вашего разговора я понял, что рейс на Тымовское не отменяется? — Левашов пристроился у теплой батареи.

— И не отменится.

— Поезд выходит точно по расписанию?

— Да. Выходит. А вот будет ли он идти по расписанию, сказать трудно. Заносы.

— Сколько будет пассажиров?

— Около двухсот.

— Купированных вагонов в составе много?

— Не то два, не то три. Я могу уточнить...

— Не надо. Все билеты, конечно, проданы?

— Есть билеты.

— И общие, и плацкартные, и купейные?

— Да. Знаете, товарищ Левашов, мне хочется спросить вас, зачем все эти... чисто наши сведения?

— В поезде едет один... один нехороший человек. Мне нужно его найти. Вот я и хочу знать, среди скольких пассажиров придется искать. Оказывается, из двухсот. Я хочу знать, трудно ли ему будет уехать этим поездом, если он билета заранее не купил. Оказывается, уехать легко. Он подходит к кассе и берет билет. Допустим, вот вы, человек, хорошо знающий порядки на железной дороге, решили скрыться от правосудия... В каком вагоне вы поедете?

— Я?! Хм... Я бы не поехал поездом... Я бы.., ушел в подполье. Да, думаю, что это было бы лучше всего.

— А если бы вам все-таки нужно было уехать? Причем именно поездом, поскольку ни на чем другом уехать вы не сможете?

— Если я правильно понимаю психологию... нехорошего человека, как вы выражаетесь, — начальник в задумчивости подергал себя за усы, почесал подбородок, поудобней уселся в кресле, — думаю, что он будет стремиться произвести хорошее впечатление и в то же время постарается, чтобы его видели поменьше... Если он не ограничен в средствах...