Тера - Паутина прошлого

Я закрыла глаза, не в силах преодолеть напряжение, и сдержать слез. В последнее время, мне было их все труднее сдерживать. Врачи называли это гормональным дисбалансом в связи с перестройкой организма.

— Здравствуйте, — раздался вежливый голос подростка, — вы хотели меня видеть.

— Здравствуй, Алеша, — произнесла я внезапно осипшим голосом, — я приехала за тобой.

Март в этом году выдался холодным и снежным. Я спрятала одну руку в карман, а вторую не убирала с локтя Алешки. Он хмуро смотрел на три могилы. Я понимала, что он должен был испытывать, и не пыталась заговорить, давая ему внутренне оплакать свое одинокое детство и разлуку с родными. К сожалению, ничего исправить уже нельзя. Нужно продолжать жить, даже если тебе слишком больно и одиноко.

Я вспомнила предсмертное письмо Марины, которое мне передали, как только я приехала в клинику, где она проходила лечение. Врач хорошо знал моих родителей, поэтому согласился лечить такую сложную пациентку. К сожалению, за все эти годы Марина совершенно не заботилась о своем здоровье. Наркотики и алкоголь подточили и без того хрупкий организм, и ее сердце не выдержало.

— В последние минуты жизни она думала о тебе, — тихо сказала я, — иначе мне бы никогда не удалось тебя найти.

— Ты думаешь, это правильно, похоронить их рядом? — внезапно спросил подросток.

Я посмотрела на могилу отца, так и не дождавшегося возвращения сына и потерявшего дочь. После эксгумации останков моего брата, я настояла, чтобы он был похоронен именно здесь, рядом с папой. Прах Марины в керамической урне мы привезли сегодня.

— Однажды она мне призналась, что была счастлива только здесь, с твоим отцом, — сказала я, — мне кажется, уезжая из города, она бежала от себя и чувства вины, не дававшего ей покоя всю жизнь. Марина совершила ошибку, но она не была плохим человеком.

— И они любили друг друга, — выдавил Алешка.

— Да, — улыбнулась я, — они любили друг друга.

Отвернувшись, я украдкой смахнула слезы, вспоминая бурный разговор с матерью, когда она узнала о моей беременности. Она кричала о загубленной молодости, испорченной карьере, и утраченных возможностях. Особо уделялось внимание тому факту, что я отказалась от предложения своего руководителя продолжать заниматься криминалистикой, к которой, по его словам у меня были способности, и после академии решила пойти работать простым следователем. Ну что поделать, если мне уже было не интересно "как?", а только "кто?" и "почему?". А на эти вопросы было сложно ответить, копаясь в лаборатории с анализами крови. Впрочем, и эта работа пока что отпадала, или, по крайней мере, откладывалась, года на три. Так что стать "оборотнем в погонах" в ближайшее время мне не светило. Олег был более сдержан. Он просто потребовал назвать имя "того мерзавца", который совратил его девочку. Хуже всего было с Андреем. Я знала, что причинила ему боль, но не могла поступить иначе. Его слова, что мы все равно можем быть вместе, и ребенок не помеха вызвали у меня истерику, и я больше не стала тянуть с разрывом.

Узнав о том, что я собираюсь усыновить племянника, и ее внука, в истерику впала уже моя мать, но здесь Олег принял мою сторону, и выделил нам отдельное жилье. Я никогда не интересовалась, чем же занимается мой отчим, стараясь никогда не быть у него в долгу, но на этот раз, скрепя сердце приняла подарок.

— Кто это? — голос Алешки отвлек меня от собственных мыслей. Мы вышли за пределы кладбища и стояли у машины.

Я повернула голову, и увидела приближающегося к нам мужчину. Он был высок, с непокрытой головой, и хлопья снега застревали в его густых темных волосах.

— Ты его знаешь? — парень, чувствуя себя моим защитником, встал передо мной, и я, на миг, отвлекшись, улыбнулась такой неприкрытой заботе. Не знаю, что он думал о скорой перспективе обзавестись двоюродным братом или сестрой, но его готовность защищать от любой угрозы слишком напоминала мне его отца.

— Да, — едва выдохнула я, — я его знаю.

— Здравствуй, Таня, — мягко сказал Пахомов, останавливаясь перед нами, — я надеялся, что встречу тебя здесь.

— Алешка, оставь нас на минутку, — попросила я мальчика, и, смерив настороженным взглядом мужчину, мой защитник отошел на несколько метров, и остановился, не сводя с нас глаз.

— Здравствуй, Макс, — я улыбнулась, признавшись самой себе, что рада его видеть. Радость продлилась ровно до той минуты, пока его взгляд не опустился вниз. Его лицо изменилось, переполненное эмоциями, которые он и не пытался скрывать. Среди них я угадала шок, недоверие, надежду, радость и… злость.