Николай Коротеев - По следу упие

— Телегина арестовали! — взвился Леонид, прежде чем Андронов успел что-либо сообразить.

Как хотелось Виктору Федоровичу отчитать этого болтуна Шматова! Ведь еще ни ему, ни Твердоступу не были известны причины, которые заставили Свечина задержать Телегина. Виктор Федорович только что возвратился в Спас с кордона, а Твердоступ находился в райцентре. Он счел необходимым ознакомиться с корнями, сданными в этот сезон, и с формулярами находок. При сдаче женьшеня корневщики обычно на специальных бланках точно указывают место своей находки.

— Арестовали гада! Ясно!..

— Прекрати истерику! — прикрикнул Андронов.

Но Дзюба-младший, что называется, закусил удила. Он грозился пристрелить Телегина, едва того выведут из вертолета.

На аэродроме прилетевших встретил Андронов. Самсона Ивановича, который был без сознания, бережно перенесли на телегу и под наблюдением Матвея Петровича отправили в больницу. Едва телега с раненым отъехала, как со стороны села донесся женский крик. Андронов и Кузьма, оглянувшись, увидели на крыльце протопоповского дома Антонину Александровну, а у плетня Леонида с карабином в руках. Андронов сделал два шага к Телегину и стал так, чтобы закрыть его собой. Метеоролог, видимо, понял, в чем дело, и побледнел.

— Задержанный, зайдите в помещение. — Андронов кивнул на избушку-«аэровокзал».

Просить дважды не пришлось. Телегин рванул дверь и скрылся в убежище.

— Не прячьте — все равно убью гада! — прокричал подбежавший Леонид.

— Успокойся! — приказал Андронов.

— Сказал — сделаю!

— Я тоже сказал и тоже сделаю. Что ты с карабином носишься? Придется отобрать. А тебя привлечь к ответственности.

— Давай! И меня арестовывай. Ну! Ни черта не можете! — тяжело дыша, кричал Леонид.

Андронов взял его за плечо.

— Успокойся. Не маленький.

— Мне молчать? — Леонид вырвался.

И вдруг сел на траву и пьяно заплакал. Через несколько минут Леонид понемногу успокоился. Поднялся. Возможно, он почувствовал, что вел себя уж слишком нелепо, и ему стало неловко.

— Виктор Федорович, — обратился он к Андронову, шмыгая носом и по-мальчишески беспомощно вытирая рукавом слезы. — Может, мне уехать из Спаса? Побродить по тайге… В себя прийти…

— Разве ты не поедешь в город?

— Нет. Пока убийцу не отыщете — не поеду.

— Следствие может затянуться.

— Буду ждать, — упрямо проговорил Леонид.

— Вот что, зайди ко мне через час. Тогда и поговорим.

— Подписки о невыезде я вам не давал.

Положив руку на плечо Леонида, Андронов сказал сдержанно и спокойно:

— Я просто прошу тебя, понимаешь? Зайди в кабинет Протопопова через час. Дело есть.

— Для меня? У вас?

— Да.

Пожав плечами, Леонид направился в село.

— Истерика… — проговорил Андронов, когда Леонид отошел на почтительное расстояние. — Он совсем раскис. А ведь по началу как держался! Вести следствие при нем трудно. И у нас есть повод послать его в тайгу. Нам нужно выяснить два обстоятельства: где находится или где появится Кочетов, продавец из леспромхоза, и не встречали ли ботанички Дзюбу. Поэтому надо побывать у них, а Леонида взять проводником. Проводником — и только. Он не должен ни в коем случае получить каких-либо сведений. Ни в коем случае!

— Понятно, — сказал Свечин.

— Говоря откровенно, — задумчиво произнес Андронов, — когда с Леонидом приключилась истерика, я подумал, что это неспроста. Теперь, чтобы успокоиться, он хочет на время уйти из Спаса в тайгу. Но только ли для этого?…

— Виктор Федорович, — сказал Свечин. — Может, эти «переживания» и нужны ему для мотивировки отъезда? Мне кажется, не ради одной охоты явился Леонид в Спас именно сейчас, когда идет корневка. Возможно, у него был сговор с отцом?

— Это и я хотел бы знать. Пока нет никаких доказательств, что найденный Дзюбой крупный корень женьшеня в Спасе или в городе. Женьшень спрятан где-то в тайге. Но его надо высушить или законсервировать в водке. Такой корень во фляжку не сунешь, на солнышке не провялишь. Разрезанный на части, он потеряет в глазах знатоков до девяноста процентов стоимости. Оставить его в тайге в сыром, как говорится, виде нельзя. Испортится.

— Виктор Федорович… Вы в чем-то подозреваете Леонида?

— Если бы я сказал «нет», я бы солгал. Он может знать, где находится корень. Но не говорит, так как боится, что бригадники отца потребуют доли. А Леонид тоже «гроши» очень уважает.

— Интересно… Что ж, от меня он, естественно, ничего нового для себя не узнает. Но ботанички…