Рут Ренделл - Никогда не разговаривай с чужими

Ангус поднялся на верхний этаж К этому времени он уже побеседовал почти с десятком учеников, и только те, в дальней комнате, остались напоследок. Подходя к дверям спальни своих подопечных, он намеренно покашлял и затопал громче, чем обычно. За дверью послышался шум. Когда Ангус вошел в комнату, все мальчики были уже в койках, взъерошенные и запыхавшиеся. Все, кроме Чарльза Мейблдина, заметил Ангус. Койка Чарльза каким-то образом всегда выглядела чище, чем у кого-либо, верхнюю простыню как будто только что отгладили, подушка взбита, наволочка не смята. Над койкой — никаких открыток ящик под ней аккуратно задвинут. На боковой полке — полный порядок и нет «сугробов» из пресс-папье, нет китайских болванчиков, нет полиэтиленовых драконов. «Странно, — отметил Ангус. — Как только подумаешь о Чарльзе Мейблдине, как-то само собой возникает образ китайца, хоть он меньше всего на него похож. Волосы — белокурые, глаза — светлые, и скулы невысокие, и лицо неширокое. Возможно, эта иллюзия возникает из-за невозмутимого выражения лица и какой-то вкрадчивой манеры поведения».

Койка Николаса Ролстона была верхней, над койкой Чарльза. Он уже забрался в постель. Фотография охотничьего щенка золотистого окраса стояла на полке рядом с ним. Николас был большим для своего возраста и, к несчастью, прыщавым. Следующую пару коек занимали близнецы Харперы, из которых младший на несколько минут, он же Гидра, был двойным агентом. Дальше — койки Роберта Кука и Патрика Крэшоу… Ангус добросовестно относился к обязанностям префекта и знал имена всех младшеклассников, живущих в Питте. Он нахмурился, явно не одобряя беспорядок к спальне: перевернутая мусорная корзинка, куча стружек от заточки карандашей, использованные чайные пакетики, брошенные где попало шорты и носки.

— Кастелянше, пожалуй, следует поговорить с вами, — сказал Ангус.

— Крэшоу, — сказал Чарльз Мейблдин, который всегда называл всех по фамилии, — уберет утром.

— Вы все сами уберете это утром, — строго сказал Ангус. — Вы прекрасно знаете, что у нас не принято превращать кого-нибудь в прислугу, ясно? — Он оседлал стул и положил руки на его спинку.

Все сидели в ожидании, когда префект начнет беседу. Все равно о чем, лишь бы оттянуть момент, когда он выключит свет.

— Ну, вот! Первый год вашего обучения в Россингхеме подходит к концу, — начал Ангус. — И я думаю, что вы все освоились здесь достаточно хорошо, не так ли? Стали самостоятельными, и хотелось бы думать, что вы довольны нашей школой. Так вот что я…

…Манго стоял внизу в своей комнате на втором этаже и в упор смотрел на Грэхема, который все еще сидел с фломастером в руке.

— Ты говоришь, что у нас в отделе утечка информации? — спросил Грэхем.

— А чем другим можно объяснить? Я почувствовал крысу сразу, когда Рози Уайтекер не забрала ту фальшивку из тайника у гаража Мейблдинов. Я направил Рози туда, но она не пришла. Никто не знал, что я послал ее, кроме наших. Даже Ангус не знал.

— Ты хочешь сказать, что в Лондонском Центре завелся крот?

— Этого опасается каждый руководитель, Грэхем, — сказал Манго. — А знаешь, чего я боюсь, а?

— Что, когда ты приедешь домой на каникулы, ты узнаешь, что Строительный комитет отказал в расширении, а не разрешил его.

— Точно, — вздохнул Манго.

Кот-хозяин что-то вытащил из-под куста. И это что-то — мясо или рыба — резко воняло. Когда Джон подошел ближе, кот угрожающе зашипел. В высокой траве резвились котята-подростки, тощие и голенастые, с расцарапанными мордами и голодными глазами. Их было так много, что Джон начал чихать. Кот схватил свою добычу и побежал с ней через дорогу. Джон подошел к центральной колонне и заглянул вовнутрь. Опять нет ничего. Записок не было ни в шифре Брюса Партингтона, ни в каком другом, что мог сменить его вот уже пять недель.

Наверное, надо примириться с тем, что все закончено. Вполне возможно, то высокое привидение, которое он давно видел здесь, и был Чамберс, которого теперь обвиняют в хранении героина. И, скорее всего, та последняя записка, которую ему удалось расшифровать с помощью короткого рассказа из книги Конан Доила, была связана с наркобизнесом. «Дракон — Левиафану. Новостей о колесах нет. Жду развития событий». У Джона возникла смутная идея, что слово «колеса» на сленге могло означать наркотики. Он зашел в библиотеку на Люцерна-роуд и, поискав в соответствующем словаре, обнаружил, что так называют наркотики-таблетки.