Михаил Черненок: Архивное дело

Наказав бригадиру Серебряковской бригады Гвоздареву — под личную ответственность! — сохранить в неприкосновенности место обнаружения, Кротов по телефону доложил подполковнику Гладышеву о загадочном скелете и теперь с часу на час ждал следственно-оперативную группу, которую незамедлительно обещал прислать начальник райотдела.

Участковый аккуратно уложил длинную цепочку нанизанных скрепок в пепельницу, тяжело вздохнул и уставился взглядом в распахнутое настежь окно. Деревня казалась вымершей. На редкость сухой и теплый для Сибири сентябрь увлек в поле всех работоспособных колхозников. Уборочная страда для крестьянина издавна — святое дело. Если бы не этот загадочный скелет, не сидел бы Кротов сейчас в своем кабинете. Не утерпел бы, чтобы не показать молодежи крестьянскую сноровку либо в ремонтной мастерской, либо на колхозной зерносушилке.

Привык участковый инспектор к крестьянскому труду. Личное подсобное хозяйство содержит в образцовом порядке — пример людям показывает. А как же не быть участковому на селе добрым примером и рачительным хозяином? Здесь каждый друг у друга на виду, будто на ладошке. Нельзя охранять правопорядок, будучи самому лодырем и разгильдяем.

Три больших старинных деревни составляют «околоток» Кротова. Березовка — здесь находится центральная усадьба колхоза, а стало быть, и служебный кабинет участкового; Серебровка, где живет Кротов, в трех километрах от Березовки, и Ярское — на противоположном берегу широкого и длинного озера, расплеснувшегося от самой околицы Березовки. Называется озеро Потеряевым. Летом в тихую погоду оно походит на громадное зеркало. В непогодь озерная вода чернеет, вся водная ширь покрывается пенистыми гребнями. Сминая прибрежные камыши, гонимые ветром волны с разбегу бухают в обрывистый берег. Только в одном месте, у околицы, водяные валы сердито шипят по отлогому скосу, зализывая на песке отпечатки ребячьих ног. После каждого такого буйства на берегу остаются желтые кувшинки с длинными измочаленными стеблям, осколки старинной глиняной посуды, пустые бутылки, а иной раз волны вымывают из песка проржавевшие винтовочные и снарядные гильзы — мрачные отголоски колчаковского бегства.

Раньше через Березовку и Ярское проходил оживленный почтовый тракт. В ту пору на озере была паромная переправа. Напрямую, через озеро, расстояние между этими селами — сущий пустяк, не больше двух километров, в объезд же — сорок с лишком получается. Вот и сокращали ямщики путь. Зимой по озерному льду дорогу торили, летом паром выручал. Рядом с паромной переправой, на взгорке, возвышался богатый трактир отставного штабс-капитана Гайдамакова. По рассказам стариков, отступающие колчаковцы спалили дотла двухэтажный трактирный дом, а паром разнесли вдребезги пушечным снарядом. При Советской власти, когда на Кузбасс провели железную дорогу, старый тракт потерял свое значение. Восстанавливать паромную переправу не стало смысла, и теперь о ней напоминают лишь догнивающие у берега листвиничные столбы бывшего причала…

Размышления участкового прервал неожиданно вошедший в кабинет председатель колхоза Игнат Матвеевич Бирюков — гвардейского роста, но заметно сутуловатый и поседевший. Председатель, как и участковый, тоже имел право отдыхать на пенсии, однако в районном агропроме каждый раз, когда он подавал заявление, уговаривали «повременить еще годик». Не хотелось районному руководству терять одного из лучших председателей колхоза.

— Что там, Михаил Федорович, у Ерошкиной плотины?.. — присев у стола напротив участкового, хмуро спросил Бирюков.

Кротов развел руками:

— Трудно сказать, Игнат Матвеевич. Полагаю, старое захоронение, поскольку нераскрытых преступлений, связанных с убийством, за время моей сорокалетней службы здесь не числится. Без вести, сам знаешь, у нас тоже никто не терялся.

— А в соседнем районе?

— В таких случаях нас, участковых, извещают… — Кротов помолчал. — Думается мне, что зарыт покойничек в землю еще в ту пору, когда к Ерошкиной плотине со стороны Серебровки подступал лес.

Бирюков задумался:

— Так ведь это очень давно было.

— Можно подсчитать. Помнишь, в последнюю осень перед призывом в армию, мы с тобой уток у плотины стреляли? Хороший прудище тогда был. А с той стороны пруда, где разрыли кости, непролазная березовая чаща шумела. Дорога по просеке была из Серебровки в Березовку, через плотину. Так?..

— Так.