Михаил Черненок - Сиреневый туман

— Нет, это память о родителях, с ней я ни за какие деньги не расстанусь.

— Ради чего тогда купили новый гарнитур?

— Как вам объяснить… — Галактионова смущенно замялась. — Мне предложили уцененную модель жилой стенки «Цойленрода»… — Она показала на одну из закрытых дверей. — Можете посмотреть, стенка в той комнате. В разобранном виде…

Лимакин подошел к двери и заглянул в просторную комнату, плотно заставленную полированными шкафами, тумбочками и выдвижными ящиками.

— Сколько заплатили за такое удовольствие? — из чистого любопытства спросил следователь.

— Около четырех тысяч.

— Рублей?..

— Естественно, не долларов. Вы удивлены?

— Как же не удивиться… При нынешних ценах, когда диван местного производства, на который смотреть страшно, стоит пять с половиной тысяч, а это импортное добро — всего около четырех. Да здесь один платяной шкаф на добрый десяток тысяч тянет!

— Я, кажется, упомянула, что гарнитур уцененный, — спокойно ответила Галактионова. — В нем не хватает журнального столика, двух зеркал, стеклянные дверки разбиты…

Следователь улыбнулся:

— И все-таки…

— Вы не знаете дурацкую систему нашей торговли. У нас наполовину могут уценить добротную вещь из-за оторванной пуговицы.

— Если эти вещи продаются нужным людям, — уточнил Лимакин. Галактионова промолчала. Тогда он спросил снова: — Кто это вам столь добрую услугу сделал, не Хлыстунов?

— Хлыстунов мастер языком чесать да за бабами волочиться. Помогли знакомые с оптовой базы.

— Куда же будете ставить «уцененную» стенку? У вас и без нее полно в доме мебели.

— Закажу в мастерской новые дверки и продам.

— Так сказать, бизнес?

— Как хотите называйте. Теперь это не запрещается. Не могу же я сидеть сложа руки, когда вопрос стоит не просто о жизни, а о выживании.

— Вам, по-моему, умирать еще рано.

— Я и не собираюсь этого делать. Я опережаю события, чтобы не оказаться за чертой бедности. Скажете, дурно поступаю?..

— Напротив, чувствую, что вы разумная женщина и живете в соответствии с духом времени, — с самым серьезным видом сказал Лимакин и сразу спросил: — Какими купюрами были деньги, которые, как вы говорите, украл Казаринов?

— Новые двадцатипятирублевки в банковской упаковке.

— В Сбербанке их получали?

— Нет, это — часть суммы от проданной шубы.

— Кому продали?

— На барахолке в Новосибирске.

«Попробуй, проверь, действительно ли были у нее эти деньги», — досадливо подумал Лимакин и спросил: — Чем можете доказать, что именно Казаринов совершил кражу.

— Нет у меня никаких доказательств… — Галактионова, уткнувшись лицом в ладони, вдруг заплакала. — И вообще я не могу понять, что произошло со Спартаком, что вокруг меня происходит…

Большего Лимакин от Галактионовой не узнал. То ли Юлия Николаевна была слишком расстроена происшедшим, то ли, как говорят боксеры, «ушла в глухую защиту».

В конце дня Лимакин отыскал в поселке птицефабрики Анисима Гавриловича Марусова. Узнав, что перед ним следователь прокуратуры, бывший начальник торгового отдела рванулся в кавалерийскую атаку и начал крестить местную администрацию, пошедшую на поводу у лжедемократов, и руководство кооперации, развалившее до основания торговлю в районе. По страстному убеждению ветерана, только срочные меры могут еще удержать народ на краю пропасти и спасти Россию.

Марусов настолько увлекся «спасительной» идеей, что Лимакину стоило немалых трудов повернуть разговор к покупке ветераном японского холодильника на складе райпо. Воинственный пыл Марусова мигом поник. Поначалу он вроде попытался отрицать покупку, но, словно спохватившись, подтвердил, что да, правление райпо выделило ему за многолетнюю добросовестную работу такой холодильник.

— Картонная коробка от него у вас сохранилась? — спросил следователь.

Марусов уставился на него выпуклыми глазами:

— А-а-а з-зачем ее хранить?

— Куда вы ее дели? — пошел в наступление Лимакин.

— Выбросил или сжег, не помню.

— Вы разве пьяны были, что не помните точно?

— Ага, выпившим был. Обмыл с парнями покупку… — Марусов хлопнул себя по лбу: — О! Вспомнил! Ту коробку со всем упаковочным мусором грузчики забросили в кузов грузовика, на котором привозили холодильник.

— Кто из грузчиков привозил?

— Бригадир Артем Лупов, Николай Санков… ну и другие парни из этой бригады.

— Казаринова среди них не было?

— Спартака я давно с треском выгнал из райпо.