Ирина Глебова - Загадочный перстень

И вдруг, через столько лет, на руке какой-то француженки он видит перстень — свой перстень. Тот самый, что исчез вместе с Юлией. Она, конечно, могла выйти замуж за этого Жоржа, потом умереть… Он спокойно подумал о смерти Юлии, чуть пожав плечами. Что ж… А француз подарил оставшийся от жены перстень второй жене. Ничего в этом нет необычного. Вот только удивительно, что именно ему и попался на глаза именно этот перстень. Его фамильный… Да право же, тот ли это перстень? Мелькнул перед глазами на мгновение — можно и ошибиться!

Александру захотелось перепроверить. Он сделал ещё две ездки от гостиницы и к половине одиннадцатого вечера освободился. Француженка и скандинав просили вернуться за ними к одиннадцати или прислать вторую машину. Но Коринцев наказал шофёру кадиллака ехать в театр за австралийцами, а сам помчал к Саржину Яру.

Увы, француженка вышла из «Мавритании» в перчатках и не снимала их до самого конца. На обратном пути Коринцев уже прислушивался к их разговору и понял, что эту ночь они проведут вместе — в номере у скандинава. Когда он притормаживал у входа в Гранд Отель, он знал, что будет делать. Он войдёт в пустой номер и разглядит перстень получше. Он должен убедиться, что это точно его перстень! Зелёная алмазная вспышка словно высветила всю его жизнь последних лет, всколыхнула улёгшиеся было страсти. Коринцев не мог избавиться от мысли, что, узнав перстень, он узнает и ещё о чём-то, о чём смутно догадывается, но никак не может понять — о чём же?

Он поболтал с портье, рассказал, куда возил последних своих пассажиров. Узнал, что она — мадам Аржен из 26-го люкса, а он швед Эрикссон из 21-го. Потом посидел поужинал в ресторане. Оттуда пришёл к туалетным комнатам — по первому этажу за угол. Ну а там бесшумно поднялся по служебному ходу на второй этаж. Уже пробило полночь, коридор был пуст. Сначала Коринцев приник к двери 21-го номера, и вскоре расслышал приглушённый смех — женский и мужской. Тогда он проскользнул к номеру Арженов и быстро, с помощью проволоки и маленькой отвёртки, взятых в машине, отворил дверь. Этой премудрости Александр тоже научился на каторге — народ там собрался ушлый, гораздый на рукотворные фокусы… Вспомнив это, Коринцев улыбнулся. Может быть, ему надо благодарить неизвестных, подставивших его в деле с убийством? Чего только он ни поведал и чему ни научился благодаря такому повороту судьбы! Однако усмешка быстро сбежала с его губ. Благодарить, конечно, было не за что. Да и кого, он не знал. Перстенёк, как внезапно появившаяся ниточка, вдруг поманил, словно обещал…

Коринцев почти был уверен, что мадам Аржен оставит перстень в номере. Зачем он ей на свидании с любовником? Только мешает! Да и швед уже налюбовался красивой драгоценностью…

Он не ошибся, сразу увидел на прикроватном столике шкатулку, а в ней — перстень. Его перстень!

Вот, оказывается, как, совершенно неожиданно, встретил он след Юлии! За год, который он был на свободе, Александр не пытался узнать о ней, найти. Зачем? Но судьба сама свела их: его, уже совсем другого человека, и тень, отзвук женщины, которую он любил… Значит, этот Жорж Аржен и в самом деле был мужем Юлии? Может быть, с ним ей было хорошо. Он, похоже, человек незаурядный, врач, известный специалист…

Коринцеву захотелось хотя бы немного, хотя бы чуть-чуть узнать об Аржене. Они ведь оба — бывшие мужья одной женщины.

Комната, тускло освещённая ночным светильником, была явно женской спальней. Александр перешёл в смежную, вторую спальню, и тоже зажёг там ночник. Перстень он всё ещё держал в руке, никак не мог заставить себя положить его обратно в шкатулку, всё оттягивал момент. В воздухе второй спальни витал чуть уловимый аромат дорогих сигарет. На столе стояла хрустальная пепельница, лежал длинный плоский спичечный коробок с французской этикеткой. А рядом высилось ажурное сооружение из спичек — треугольный колодец.

Второй раз за этот день у Коринцева перехватило дыхание, остановилось сердце. Но на этот раз сильнее, чем в первый, куда сильнее. Через минуту он опустился в кресло у стола, не сводя глаз со спичечной пирамидки. Он узнал её. Сколько раз видел: Загрельский, весело болтая, или играя в карты, или потягивая вино из бокала, машинально, почти не глядя, выкладывает рядом, на столе — спичка на спичку, — треугольник, сверху кладёт второй, потом третий.… На глазах растёт ажурная пирамидка-колодец… Он ведь поначалу с Владом дружил, часто бывал в одной компании. Когда приятели шутили или восхищались ловкостью его пальцев, Загрельский отвечал: «Привычка — вторая натура! Я и сам не замечаю, как это получается».