Александра Маринина - Жизнь после жизни

— Тамарочка, я решила принять ваше предложение и попробовать, — заявила она прямо с порога.

— Будем шить платье? — обрадовалась Тамара.

— Пока нет, — рассмеялась Настя, — до вашего платья я еще не дозрела. А вот прическу будем менять.

— Отлично!

Тамара тут же подхватилась и начала собираться, сменила свободное яркое домашнее платье на брюки и красивую разноцветную тунику, достала альбом и сунула в руки Насте.

— Пока я буду краситься, посмотрите пять последних страниц, я там рисовала варианты вашей прически.

— Моей? — изумилась Настя. — Вы что, были уверены, что я приду к вам стричься, и заранее готовились?

— Нет, уверена я не была, но мне интересно было поработать с вашей фактурой хотя бы на бумаге. Посмотрите, подумайте. Мне кажется, там есть достойные варианты.

Тамара скрылась в ванной, а Настя принялась листать альбом. Ей было отчего-то страшно открывать последние листы с «ее» прической, и она оттягивала момент, разглядывая знакомые лица гостей и сотрудников клуба с новыми стрижками и укладками. Вот Елена Станиславовна Муравьева со сложной конструкцией из волос, которая годится только для вечернего платья. А вот Путилина, невзрачная, в общем-то женщина, для которой Тамара придумала стрижку, сразу облагородившую ее простоватое лицо. Вот Лена Белякова, дочь Бегорского, с волосами другого цвета, но с той же прической… А вот и она, Настя Каменская. Господи, чего ж так страшно-то? Как будто на приеме у стоматолога.

Настя зажмурилась, потом осторожно приоткрыла глаза. Нет, это невозможно! Ну куда она денется с такой головой? На приемы она не ходит, а к такой голове нужно какое-нибудь платье для коктейля. Ей стало смешно, и она смело перевернула страницу. И это тоже что-то невообразимое… Впрочем, не такое уж невообразимое, короткие волосы, длинная челка, из-под которой выглядывают лукавые веселые глаза. Она никогда не носила челку. А что, вообще-то интересно. Но с чего Тамара взяла, что у нее, у Насти, могут быть такие веселые глаза? Как здорово она рисует, сходство просто потрясающее, а ведь рисунок сделан не с натуры, а по памяти.

Она посмотрела все пять рисунков и остановилась на ассиметричной элегантной стрижке. Непонятно, как это будет выглядеть в жизни, но на картинке ей понравилось.

— Ну что? — Тамара появилась на пороге комнаты. — Посмотрели? Выбрали что-нибудь?

— Вот это. — Настя ткнула пальцем в понравившийся рисунок. — Как вы считаете?

— Я считаю, что будет великолепно, — убежденно ответила Тамара. — Пойдемте.

Через десять минут Настя сидела в парикмахерском салоне, накрытая бирюзовой в цветочек пелериной, а Тамара раскладывала на столике ножницы и расчески. Насте снова стало страшно. Одно дело — принимать решение, сидя на диванчике и глядя на картинку, и совсем другое — дать отстричь длинные волосы, то есть уничтожить привычное, давнее и милое сердцу. Тамара уловила ее настроение и тронула за плечо.

— Не бойтесь, Настенька, плохо не будет, я вам гарантирую. Будет ново, непривычно, будет первое время резать глаз, и шее будет все время прохладно. Но в том, что вы будете выглядеть прекрасно, даже не сомневайтесь. Вы говорили, что ваш муж собирается приехать, да?

— Собирается, но не знаю, получится ли у него.

— Обязательно получится. Он приедет и ахнет. Вот посмотрите.

Но Настя уже не хотела смотреть ни на что. Она зажмурилась и отдалась в руки мастера. Даже пока Тамара просто мыла ее голову, Настя не открывала глаза. «Ну и ничего страшного, — уговаривала она себя, слушая пощелкивание ножниц над ухом. — И вообще, я молодец, что решилась. И я молодец, что раскрутила эту головоломку с двумя убийствами. Со мной еще не все кончено, я еще пока кое-что могу. И новую прическу я смогу вынести, и не такое выносила в своей жизни. Полковник Каменская с Петровки закончилась, и с. этим надо смириться, но кто сказал, что одновременно с этим закончилась и Настя Каменская? Пусть не та же самая, пусть другая Настя, но она только начинает жить. И пусть это уже другая жизнь, все равно это жизнь, и она только-только начинается. С новой работой, с новой прической, с новыми взаимоотношениями, с новой системой ценностей. Это же здорово! И не нужно этого бояться. Нужно открывать все двери, которые попадаются на твоем пути…»

— Можете открывать глаза, — услышала она голос Тамары. — Все самое страшное уже случилось.

Из глубины зеркала на Настю смотрела зрелая женщина, загадочная и элегантная. С девическим образом и с конским хвостом на затылке было покончено раз и навсегда. «Жаль, что меня не видит Старков, — промелькнула озорная мысль. — Он бы оценил».