Лариса Соболева - Первая, вторая, третья

— Стриж, — послышалось в ухе, — Роди идет по пятой аллее ко второму выходу, с ним какой-то мужчина, его не было среди гостей.

Стриж подскочил со скамьи, завертелся на месте:

— И где, где эта пятая аллея?

— Пошли просто к выходу, — предложил Наговицын. — Тут все дороги ведут к шоссе.

Действительно, не успели выскочить на шоссе, вдоль которого по обеим сторонам выстроен отель, невдалеке заметили две спины.

— Лисовский! — узнал Наговицын.

— Ты уверен? Он?

— Только у него аристократическая стать, одна спина чего стоит. А походка? Слышь, а что он здесь делает? Куда он ведет нашего Роди?

— За ним! Но не дыши…

— Тебе у меня надо поучиться, где и когда дышать, — на бегу огрызнулся Наговицын. — Ты все больше в кабинетах штаны протираешь, а я…

— Заходят. Дуй на ту сторону, а я с этой посмотрю, в каком номере загорится свет. — Через короткую паузу Стриж дал команду: — Иди ко мне, свет есть.

— Ребята, у вас проблемы? — спросили по переговорному устройству, ведь все, у кого были наушники, слышали дословно.

— Пока нет, — ответил Стриж. — Захар, ты меня слышишь?

— Хорошо слышу, — сказал тот.

— Срочно беги на выход, посмотри вправо, тебя будет ждать Наговицын.

Примчавшись, Наговицын посмотрел на окна, процедил с досадой:

— Второй этаж… Балкон открыт…

— Ты эту доску шириной пять сантиметров называешь балконом? Ты явно преувеличиваешь. Беги на дорогу, встретишь Захара.

Когда что-то выбивается из ритма, решения на себя берет один, как и ответственность, тут спорить и вносить предложения нельзя, Наговицын помчался, куда отправили. Расстояния здесь маленькие, как в обычной деревне, вскоре оба стояли рядом со Стрижом.

— Захар, есть щуплый парень у вас? Срочно нужно забраться на тот балкон.

— Есть. Феликс, беги…

— Да не ори ты так! — толкнул его в плечо Стриж и сам сказал: — Феликс, ты срочно нужен…

— Я слышал. Куда бежать?..

Феликс прибежал не один, с Большим Гошей, чему удивились все, кто уже был на месте, Стриж задал закономерный вопрос:

— А этот зачем?

— Сейчас увидите, — снимая туфли, сказал шепотом Феликс, затем снял пиджак. — Я ж слышал, что надо лезть на балкон, а мы уже сработались. Большой Гоша, топай туда.

— Стой! — шикнул Стриж. — Смотри, здесь невысоко, там занавеска, свет оттуда, тебя не увидят, но будь как мышь. Держись ближе к краю балкона. И ни во что не вмешивайся, понял? Ни во что! Только послушай.

Большой Гоша подставил руки, Феликс буквально взлетел вверх, стал ему на плечи и бесшумно, будто он сделан из воздуха, забрался на узенький балкончик, где крупному человеку весьма проблематично остаться незамеченным. Феликс прижался спиной к стене. В то же время Стриж дал команду:

— Веня, предупреди Верхового, что разборки откладываются.

— На сколько времени? — осведомился Веня.

— Понятия не имею. Минут двадцать, я думаю, надо скинуть.

— Какая у него соображаловка, — похвалил Феликса Наговицын, любуясь пареньком. — Наши сто раз бегали б, переспрашивали б и сделали б не так. А ловкий какой!

— Помолчи! — прошипел Стриж.

Всеволод Федорович, восседая во главе стола, осмотрелся, вытянул шею и поискал глазами в танцующей толпе. Светлана тронула его руку, он понял, что она спрашивает, кого он ищет.

— Куда подевался Роди?

Светлана пожала плечами, впрочем, она тоже потеряла из поля зрения Захара, искала его, а встретившись взглядом с Михаилом, одними глазами спросила: где? Тот сделал ей знак рукой, мол, все в порядке. Но кого она не могла видеть, так это ягу Киру Львовну. Почему-то к ней Светлана воспылала особой нелюбовью, вероятно, потому, что она женщина, к тому же пожилая женщина. По идее, женщина обязана вокруг себя созидать положительную, светлую атмосферу, а старая ведьма действовала угнетающе, это заметил и отец Лизы. Время от времени она бросала косые взгляды в сторону Светланы и Всеволода Федоровича, вызывая у девушки отвращение. Интересно, кто-нибудь любил ее? Навряд ли. Рядом с ней чувствуешь себя ее вечным должником, а должно быть наоборот.

— Извините, — наклонился к отцу Лизы мужчина, — Стриж просил передать, что разборки откладываются.

— Почему? — всполошился тот.

— Не отменяются, а откладываются, — внес уточнение мужчина. — Минут двадцать надо подождать.

Светлана расстроилась, еще двадцать минут? А потом еще столько же? Она настроилась уйти отсюда с Захаром, время текло и так медленно.

Феликсу видны были оба, занавеска мало мешала. Номер компактный, Лисовский сидел у стола на стуле, Родион — на кровати, просматривая фотографии. Начало диалога не удалось услышать, Андрей Борисович явно продолжал на спокойной ноте, даже монотонно: