Лариса Соболева - Первая, вторая, третья

— Невероятное сходство, даже я ошибся бы, если б мне она попалась случайно.

— Различие есть — голос, — сказал Гена. — Но это же не проблема, Роди?

— Не проблема… Она не сильно пострадала?

— Ерунда, — бросил через плечо Жорик. — Разряд не смертельный для человека, очухается. Электрошок придуман от людей. И от собак размером с лошадь. Кто за машиной поедет? А то оставили на виду, сейчас угонщиков тьма…

— Ты и съездишь, когда нас привезешь, — распорядился Марат.

Родион увлекся. Он любовался девушкой, как любуется любовник, впервые переспав со своей желанной женщиной, он улыбался ей. Да, ей. Правда, она этого не знала. Но может быть, его улыбка — экстаз хищника, который с наслаждением поиграет с жертвой, а потом безжалостно погубит ее. С любовью, которую Родион не испытывал никогда и ни к кому, он, приблизив губы к лицу Светланы, назвал ее другим именем:

— Лиза…

В отделении они очень шумели, дежурный не мог понять, чего им надо. Мимо проходили два сотрудника милиции, попытались вникнуть в суть, тоже ничего не поняли, отвели Михаила и Захара в кабинет, один представился:

— Моя фамилия Стриж, я следователь. А это Наговицын, он оперативник. Теперь спокойно, без эмоций, объясните, что произошло.

Откуда взяться спокойствию! Едва Захар выпустит тираду, Михаил вторил ему. Стриж поднял руку:

— Тише! Ты, — указал на Михаила, — садись и пиши. Вот тебе бумага, вот авторучка. Подробно пиши, как и что было. А ты рассказывай.

Кое-как, с наводящими вопросами, приводившими Захара в бешенство, но все-таки он рассказал о похищении. Вопросы Стриж задавал, чтоб снизить накал, ведь человек сначала должен выслушать, после хоть секунду подумать, этого времени хватает, чтоб немного из него вышел пар. Выслушав, Стриж спросил:

— Ты не ошибся? Может, встретила приятелей, села к ним в машину…

— Нет! — взвился Захар, пара в нем не уменьшилось. — Она не сама садилась! Она в отключке была! Что они с ней сделали — не знаю, но два амбала закинули Светлану на заднее сиденье! Один подхватил сумку и залез в салон! Это похищение! А вот… — достал сотовый телефон. — Смотрите: я звоню ей… Слушайте! — протянул трубку Стрижу. — Слушайте, слушайте! Абонент недоступен!

— Я написал, — сказал Михаил, протянув лист Стрижу. — Еще что-нибудь добавить?

Тот прочел, поглядывая на мечущегося Захара: то он бухнется на стул, то подскочит, то к двери подойдет, неизвестно за какой надобностью, то вернется.

— Не густо. — Стриж передал лист Наговицыну. — Ну а марка машины?

— «Lexus», — заявил Михаил тоном, который не должен вызывать сомнений. — Внедорожник. Семиместный. Цвет — металлик. Я планирую приобрести такой же.

— Вообще-то, — подал голос Наговицын, — заявления о пропаже принимают через три дня, процедура такая. Бывает, через три дня пропавшие возвращаются домой…

— Какая пропажа! — возмутился Захар. — Какая пропажа? Она не пропала! Ее увезли, увезли насильно — сколько раз повторять?!

— Не кипи, парень, — спокойно остудил его Стриж. — Вы на колесах? — Михаил утвердительно кивнул. — Вам повезло, что у нас время есть, сейчас поедем на место, я только заявление закину, кому положено его принять. Ждите на выходе.

Из «тумана» проступило женское лицо — скуластое, изрытое морщинами, с прищуренными, будто от солнечных лучей, глазами и тонкими, потерявшими форму и цвет губами. Раньше Светлана это лицо никогда не видела, оно отталкивало. В подобных ситуациях память не сразу возвращается, первое, что волнует после забытья, — кто это и почему? Старуха выпрямилась и кому-то сообщила:

— Все в порядке, она пришла в себя.

— Вы кто? — промямлила Светлана, чувствуя, что с нею что-то не так.

— Меня зовут Кира Львовна, ты забыла? — ответила старуха.

— А я должна вас помнить? — Довольно быстро в голове Светланы прояснялось, непонимание сменялось паникой, особенно когда она заметила трех незнакомых мужчин. — А это кто? Что вам нужно? Где это я?..

— Успокойся, дорогая, тебе ничего не грозит… — сладко сказала Кира Львовна, настолько сладко, что Светлану чуть не стошнило. — Держите ее!

Да, придя в себя, еще не вспомнив, что произошло, Светлана вскочила с дивана, на котором лежала, и напролом ринулась к выходу. Ее перехватили Гена с Маратом да больно так скрутили, что кости едва не переломали, но чувство опасности в незнакомой обстановке заставило забыть о боли. Где-то в затылке сидело: не дадут уйти. Но что значит твой собственный затылок по сравнению с желанием убежать? Светлана зверски вырывалась, пыталась зубами достать тех, кто ее держал, и кричала: