Лев Гурский - Мертвый индеец (Игра в гестапо - 3)

- "Катастрофа" - угарная вещь, - вновь не выдержал молчания все тот же компьютерный гоблин. - Мы с мужиками в "Зарядье" на спор считали, сколь

ко раз будет ржачка за десять минут. Десять раз и было! А когда бомба в унитаз попала, я вообще улетел... Очень четкий там был садовник, с гранатометом: забегает в супермаркет - и бац! бац!..

Грозный взгляд серебристого помешал гоблину поделиться впечатлениями: споткнувшись об этот взгляд, гоблин поперхнулся, умолк и уставился в пол.

- Брюс, конечно, сыграл сильнее, чем Альраун, - задумчиво произнес пахнущий одеколоном. - Но роль-то у него получилась не киношная, а театральная.

- Само собой, - не стал спорить серебристый. - Только это ему не в минус, а в плюс. Он, между прочим, специально у Страсберга уроки брал, по системе Станиславского.

- Страсберг - это фирма, - уважительно сказал наодеколоненный. Даже слишком серьезная для Голливуда. Не зря ведь к нашему Брюсу не кто-нибудь, а месье Годар прицеливался. В Каннах, еще в восемьдесят пятом...

Курочкин немедленно навострил уши, надеясь узнать, при каких обстоятельствах этот самый Годар уже стрелял в Брюса Боура и почему промахнулся. Однако серебристый с наодеколоненным стали болтать про какие-то фестивали, пальмовые ветви и прочие вещи, никак не связанные с терактом. Похоже, они забыли о присутствии Дмитрия Олеговича.

- Хм! - громко откашлялся Курочкин.

Серебристый хек и тот второй, облитый одеколоном, тут же прервали свою дискуссию и почтительно уставились на него. - Я хочу спросить... - начал было Курочкин и почти уже собрался осведомиться насчет снайпера месье Годара, но в последний момент все-таки передумал. Возможно, об эпизоде в Каннах должен был и так знать любой уважающий себя террорист, и тогда неосведомленность Дмитрия Олеговича навлекла бы на него подозрение.

Серебристый и наодеколоненный меж тем изображали предельное внимание, дожидаясь окончания фразы.

- Я хочу спросить... э-э... - Курочкин произнес первое, что пришло в голову. - Насколько... э-э... достоверны ваши сведения о перемещении... э-э... ОБЪЕКТА? Вы уверены, что все они пройдут именно здесь?

- Сто процентов гарантии, - хором ответили хек и любитель одеколона "Ле-Крезо". - Куда им деваться?

- Понимаю, - кивнул Дмитрий Олегович. - У вас свои люди в Кремле...

Серебристый хек с довольной улыбкой покачал головой.

- Все гораздо проще, - объяснил он. - Еще пять дней назад владельцев коммерческих палаток вызвали в мэрию и строго-настрого приказали к приезду американцев выкрасить фасады своих временных торговых точек. Но вот бесплатную краску выдали далеко не всем палаточникам, а только некоторым, по особому списку... После этого прочертить маршрут движения было уже совсем плевым делом.

8

Сиреневая бумажка походила на ресторанное меню. Только вместо названий первых, вторых и третьих блюд здесь значился по пунктам продуманный распорядок действий киллера Сорок Восьмого на ближайшие три часа, а место цен занимали часы и минуты.

Из всех пунктов плана Курочкину больше всего понравились второй и последний - "Завтрак" и "Отход" и меньше всего - пункт предпоследний, лаконично обозначенный как "Работа". Вся средняя

часть обширного трехчасового распорядка была занята прочими пометками, часть из которых (вроде "Икебаны", "Спортзала" или "Смерт. комбата") показалась Дмитрию Олеговичу вполне понятной, другая часть ("Профилактика", "Аудиенция") - весьма и весьма туманной, а слово "Сексодром" сразу вызвало у него безотчетные подозрения и нехорошие предчувствия. Курочкин неожиданно вспомнил про кровать и поежился: кто его знает, что там назаказы-вал этот Сорок Восьмой?

- Толково, очень толково... - проговорил Дмитрий Олегович, складывая сиреневый листочек. Он старался держаться бодро. По возможности.

- Значит, у вас нет возражений? - расцвел серебристый хек. - Если надо, мы готовы к корректировке плана, в разумных пределах...

У Курочкина были возражения. Ему очень хотелось скорректировать этот чудный план, сократив его до двух пунктов: завтрака и быстрогобыстрого отхода из этой квартиры. Однако Дмитрий Олегович имел все основания полагать, что к такому кардинальному изменению расписания присутствующие не готовы. Поэтому о своих намерениях следовало пока помалкивать. И выжидать.

- Нет-нет, - сказал Курочкин. - Замечательный план. Все как по нотам,

- Согласно контракту, - ввернул свое любимое словечко серебристый.

- Все по инструкции, - не остался в долгу черный господин, пахнущий французским одеколоном. - Обратите внимание: мы отвели на аудиенцию от пятнадцати до двадцати минут, эту вилку мы закрываем ниже. Шеф обычно беседует с исполнителем не больше пятнадцати минут, но с таким мастером, как вы...