Константин Захарченко: Театральный детектив

— Может ты лучше Шекспира скажешь! — выкрикнул другой.

— Уговорили. — согласился Миша. — Открою вам тайну. Этот текст как-то сочинил, сам Валентин Пугов… В шутку… Текст такой… Я его наизусть выучил… Текст такой.

" Оденьте плащ, несчастный вы отец!

Идите в ночь. Туда, где черти бродят в чёрном.

Там ваша дочь, вся белая такая,

А рядом с ней какой-то демон чёрный,

Как загорелый негр иль что-то в этом роде.

Но что увидел я потом, о ужас!

Она лежит на белом покрывале,

А что-то чёрное лежит на ней!

Они и до сих пор лежат там

И делают вам внуков чёрнобелых!".

Зрители от хохота чуть не падают со стульев.

— Ха-ха-ха!.. Шекспиру делать нечего!.. Вот это пародия, так пародия!… Молодец Миша, переходи к Пугову! Ха-ха-ха!..

— А что Пугов? — вдохновляясь похвалой зрителей прокричал Почечькин. — На этом месте, Валя хватает Родриго, — Миша вытащил первого попавшегося гостя на площадку, тот не сопротивлялся, — валит его спиной на пол и начинает имитировать половой акт, показывая наглядно Бробанцио, как трахают её дочку!

Миша разыгрывает пантомиму с гостем, все вокруг хохочат. Потом вдруг останавливается, поднимается на ноги, обводит серьёзным взглядом публику и взволнованно говорит.

— И знаете, смотрел я на игру Пугова и мне становилось жутко. В этой сцене Валентин показал весь цинизм Яго!.. Ну просто прекрасная находка, Виктора Алексеевича! — Почечкин взглянул на Медведева. — Я прав?..

— Если честно, я здесь не причём. — тоже по возможности серьёзно ответил Медведев. — Такое не может подсказать режиссёр. Такая находка может родиться только у самого актёра.

Присутствующие согласно закивали головами.

— Можно я? — на площадку неожиданно выскочил молодой актёр Гена. — Я хоть и не был занят в спектакле, но несколько репетиций видел. Повезло мне, не скрою, повезло!… Аркаша репетировал с Валентином… Соответственно сцену Яго и Кассио. Они говорят об Отелло. Эту сцену тоже Пугов написал… Пародию!.. Я потом её выучил наизусть…

— Так давай вместе! — крикнул Аркадий Почечкин. — Я её тоже помню наизусть.

— Давай. Ты за кого?

— Ну давай я буду за себя… За Кассио… А ты за Яго.

— Давай… Начинай.

— Почечькин — Пить больше я не буду, Яго.

— Гена — Ну почему же Кассио, скажи мне?

— Почечкин — С головкой у меня того… Когда напьюсь, хватаю сразу шпагу и вызываю всех я на дуэль!

— Гена — А я когда напьюсь, вытаскиваю друга из ширинки и вызываю тоже на дуэль!

— Почечкин — Кого мой честный Яго?

— Гена — Ну уж конечно не жену. С Эмилией мне стало скучно.

— Почечкин — Кого ж ещё?

— Гена — Да так… Всё больше проститутки. А свой, вытаскивал ты для дуэли?

— Почечкин — Да на кого ж мне меч свой поднимать?

— Гена — Да хоть бы и на Дездемону.

— Почечкин — Ох, Яго. Когда наш мавр ширинку открывает, так лучше брат, уж нам не открывать!

— Гена. — Что слышу я! Когда и где ты мог увидеть то, что кроме Дездемоны никто не должен видеть?

— Почечкин. — Когда ещё он не был, женат на Дездемоне,

Мы часто с ним, наведывались к проституткам…

Вот там, и я, и он разделись как-то, и я ахнул!

Такого я не видел никогда!…Но были то, ещё цветочки.

Он подошёл к одной из них и он поднялся!…

Не мавр поднялся, а совсем другое….

У мавра что-то поднялось. У мавра поднялся!

Мы знаем все, что может подниматься.

У мавра поднялся, а мой упал!

Мне жутко стало, можешь мне поверить.

И в это время грянул гром.

А он всё поднимался, поднимался

И превратился наконец он — в чёрный столб!..

Зрители только со стульев не падали от хохота. Почечкин замолчал и его лицо снова приобрело серьёзный вид.

— Да… Выдохнул он. — Пугов был великолепным актёром. Он чувствовал трагикомедию. Сейчас уже забыли что это такое.

Все согласно опять закивали головами. На площадку по очереди выходили всё новые и новые люди, разыгрывали сцены из "Отелло", в которых репетировал Пугов. Вечер быстро пролетел и публика в зале стала редеть. Высокопоставленные лица ушли. Влиятельные родители Пугова тоже ушли. Ушли гости. В буфете остались только работники театра. Да и то, не все. Только те, кто пришёлся ко двору. Ко двору спонсора. Остались свои, домашние, "наши", если вспомнить Достоевского.

Все сидели за столами, разбившись по маленьким группкам. Допивали остатки спиртного, потому, что по общему, молчаливому согласию, было принято решение, их допить.

Медведев сидел за стойкой бара, поглатывал потихоньку виски со льдом и делал вид, что смотрит телевизор. К нему подошёл второй администратор театра, Владимир Алибеков и подсел рядышком на стульчик.