Татьяна Степанова - ДНК неземной любви

Телевизор включил сам прокурор.

Новости по четвертому каналу, другая приемная – на этот раз уже в Кремле. На экране – прокурор города и министр МВД на докладе...

«Дело так называемого «убийцы на бульварах»... оглушительный резонанс после того, как сегодня ночью в самом центре столицы вновь был найден труп еще одной потерпевшей... принятыми мерами... правоохранительным органам поручено немедленно...»

– Сегодня в девять утра были срочно вызваны для доклада... Дело такое, что... давно уже за известные рамки перешагнуло... да, за допустимые рамки, Глеб Сергеевич, – прокурор кашлянул – с Белоусовым они были знакомы почти двадцать лет.

– Я не понимаю, при чем тут я и... моя покойная дочь, – Белоусов говорил тихо. – В прошлый раз на кладбище от ваших сотрудников мне пришлось слушать какие-то сказки... форменным образом странные... Возмутительные сказки!

– Вы были знакомы с Кристиной Величко? – спросила Лиля.

– Да, был. Ну и что? Милая женщина – одинокая, интеллигентная. В ресторане посидели вдвоем. И что? Это запрещено?

Лиля включила звук телевизора погромче – сейчас как раз говорили о личности последней жертвы «убийцы на бульварах» – корреспондент вел репортаж из офиса редакции модного журнала. И если бы Кристина присутствовала здесь... она бы увидела всех своих – секретарей, стилистов, фотографа Хиляя, наперебой дававших теперь интервью.

– Факт знакомства подтверждаете, – сказал прокурор.

– Да, я ее знал, мы были знакомы, познакомились уже после... одним словом, когда... когда я уже жил один, – Белоусов выпрямился в кресле. – Но я не понимаю, при чем тут моя покойная дочь, моя Лара! Почему вы фактически сделали обыск у меня на квартире и изъяли... изъяли ее студенческие конспекты, записи... даже письма ее нам, родителям, которые она писала еще из летнего лагеря... письма пятнадцатилетней давности и те забрали! По какому праву?

– Нам необходимы образцы для почерковедческой экспертизы, – сказала Лиля.

– Но зачем?!

– Один человек сказал: кто-то хочет вот так напугать Москву, – сказала Катя. Негоже ей, чужой, гостье вмешиваться, однако...

Белоусов повернулся к ней.

– А мы считаем, что не только напугать, встряхнуть, но и заставить вспомнить нераскрытое убийство пятилетней давности.

– Убийство Лары?

– Да, убийство вашей приемной дочери, которую вы – ее отчим, вырастивший ее, – преследовали, домогались.

– Как вы смеете?

– У нас есть тому свидетельница, и она готова к очной ставке с вами.

Катя имела в виду Марину Тумак – только ее, да и насчет этой самой «очной» была совсем не уверена, а брякнула просто так, в запальчивости, оттого что снова «понесло», но...

Его реакция поразила их всех. Белоусов поднялся – его шатало, он стал весь серый, потом багровый.

– Она... Это она вам все сказала?

Легкими неслышными шагами подошла, подкралась сзади... Мертвый оскал... Что, что, что там могло остаться от ее прекрасного лица за пять лет дождей, снегов, зимней стужи... Висящая гнилыми лохмотьями плоть... Волосы, спутанные, перепачканные глиной, с кишащими в них червями...

Слепые, глухие, боящиеся дневного света...

Черви...

Когда земля провалилась и треснула плита, червям пришлось искать новый дом...

Наверное, Белоусова можно было бы «дожать», «добить» вот сейчас, прямо сейчас. Но они все упустили этот момент – каждый подумал... о чем-то совсем непохожем на то, о чем думали другие. А может, прокурор, знавший Белоусова двадцать лет и искренне переживавший и хотевший помочь, все испортил. А может, и наоборот – все поставил на свои места одним вопросом:

– Кого вы имеете в виду?

– Ее . Вы же ездили туда, к ней в монастырь. Мне настоятельница вчера позвонила.

В приемной наступила пауза.

– Вы говорите о своей жене? – уточнила Лиля.

Белоусов оперся на спинку кресла, ноги отказывались его держать. Он словно постарел у них на глазах.

– Что-то темно... в глазах темно... Ну что ж, я так и знал – рано или поздно это случится, она не выдержит. Они там в монастыре уговорят... за тем ведь и ушла туда – за покаянием... Они там в монастыре уговорят, умолят...

Он медленно начал оседать, и прокурор едва успел подхватить его.

В следующий час приемную оккупировали врачи «Скорой».

А Кате... ей так хотелось услышать все , наконец-то услышать все... вот сейчас, прямо сейчас, не откладывая, не отвлекаясь на такие «пустяки», как чей-то там шок или инфаркт...

А потом они сидели в кабинете и ждали звонка из ЭКУ, где в срочном порядке сразу три группы экспертов-графологов проводили экспертизу образцов почерка главной подозреваемой ... с записками, изъятыми на бульварных аллеях.