Татьяна Степанова - ДНК неземной любви

Молоденькая трудница в синем переднике тряслась как овечий хвост:

– Там что-то, вот там... господи, спаси нас!

– Где там? – Капитан Белоручка выскочила из машины первой.

Трудница указывала на собор, купола его тонули во мраке.

– К собору! Окружить! Включить фары! Дать свет!

Отрывистые команды...

Ступеньки, вход...

– Свет!

Вспыхнул и ослепил их...

– Ты же сказал, что не станешь ее убивать, ты же обещал мне это, если она...

Это истерически кричала женщина. Хотелось зажать уши руками, чтобы не слышать этого крика...

А потом опять стало тихо.

И Катя увидела ЕГО.

Он стоял возле распятия, и вокруг него было пустое пространство. Монахини жались к стенам: темные тени на фоне старых полустершихся фресок.

Кате показалось... в тот самый миг, когда она увидела ЕГО, ей показалось, что ожил манекен – тот самый манекен из кримлаборатории.

Лицо, взгляд... вы его видели, помнили, а потом тут же забыли, и снова вспомнили при встрече – короткой случайной встрече...

Это был Константин Мартов. Он держал за волосы сестру Галину, сорвав с нее платок. Дуло его пистолета подрагивало...

Не отпуская ее, он обернулся.

Катя увидела Марину Тумак и мать настоятельницу. На полу перед ними валялось перевернутое инвалидное кресло.

– Чем больше народа, тем лучше, – Мартов повернул сестру Галину так, чтобы они – его преследователи – могли лучше разглядеть ее.

– Отпустите ее, бросьте оружие! – капитан Белоручка в боевой стойке с табельным оружием в руках впереди...

Боже, как нелепо она выглядела сейчас! Катя была тому свидетельницей – как нелепо и жалко, потому что... все в ней сейчас выдавало растерянность и слабость...

Она ожидала встретиться здесь лицом к лицу с совсем другим человеком. И биться с ним насмерть. А ее встретил... их встретил другой .

Константин Мартов... И разве это можно было теперь назвать трагикомической артелью ?

– Чем больше народа... Стоять! Иначе я ее сразу пристрелю... А было бы досадно... Ну? – Мартов встряхнул сестру Галину. – Видишь, сколько народа собралось тебя послушать?

– Ради бога... помогите мне, я не понимаю, чего он хочет... этот ненормальный...

Галина Белоусова задыхалась, но... Катя не верила ушам своим – голос ее испуганный и слабый...

– Я не понимаю, чего он хочет от меня!

Тон ее был лжив, фальшив и одновременно полон дикого, животного страха. И знания .

– Я хочу, чтобы ты покаялась, призналась.

– Помогите, я не понимаю...

Фальшь в ее голосе резала слух.

– Отпустите ее, умоляю вас, – настоятельница протянула к Мартову руки. – Она ушла, отреклась от мира, от всего... Это и есть покаяние... чтобы она ни сделала, какой бы грех ни совершила в прошлом, это уже и есть покаяние... внутри, в себе...

– Внутри? В себе? И вы думаете, этого достаточно? Это всех удовлетворит? И все исправит? Вот он сказал, – Мартов кивнул на распятие, – царствие божие внутри вас... А что у нее внутри? Что у тебя внутри?! Говори! – Он рванул Галину Белоусову за волосы. – Что ты сделала с ней?! Со своей дочерью? Говори здесь, при всех!

– Мартов, отпустите ее! Ее муж все нам рассказал, он признался! – крикнула Катя. – Отпустите ее, мы и так все уже знаем. Мы приехали, чтобы арестовать ее!

Лицо Белоусовой изменилось – дикая злоба... что-то по-настоящему бесовское... нет, не безумное, как тогда, в тот момент, когда она кинулась в больничной палате со шприцем... нет, осмысленное, затравленное, исполненное бешеной ярости...

– Ублюдок, – прошипела она. – Сумасшедший ублюдок, и тут меня нашел, добрался-таки до меня... Да знаешь ли ты... знаете ли вы все, что сделала она , моя дочь? Трахалась за моей спиной с моим мужем, своим отцом... И я наказала ее за это. Да, я наказала ее – зарезала как свинью!

Мартов... внезапно он отбросил пистолет.

– Ты же обещал мне, что не убьешь ее, если она признается публично! – крикнула Марина Тумак.

Настоятельница опустилась на колени.

– Смиренно прошу... умоляю вас... отпустите ее.

Мартов глянул на настоятельницу, на тех, кто застыл в дверях с оружием в руках – он был в досягаемости их выстрелов...

Свечи, инвалидное кресло, пистолет на полу...

Он словно колебался...

Безоружный...

– Нет , – его руки сомкнулись на горле Белоусовой. – Нет, нет, я сам, нет, я должен сам...

– Мартов! – крикнула Лиля... капитан Белоручка.

Он не ослабил хватки, лицо Белоусовой посинело, глаза выкатились из орбит.

ВЫСТРЕЛЫ!

Катя увидела, как на его белой рубашке расползлись алые пятна – на спине, сбоку. Все три пули попали в цель, но Мартов... он не отпустил свою жертву. Они рухнули на пол вместе. Белоусова уже хрипела.