Наталья Александрова - Кодекс надежды

И тут брат Никодим услышал в глубине библиотеки какой-то странный звук.

Когда-то, когда брат Никодим был еще юным послушником, он работал при кухне. Однажды, в самый разгар суровой зимы, он подобрал возле монастыря замерзающего щенка, принес его в тепло, накормил остатками каши. Тот щенок разжалобил его своим тонким, жалобным голоском.

Так вот сейчас из дальнего угла библиотеки доносился жалкий, испуганный плач, похожий на скулеж того щенка.

Но как щенок мог оказаться в монастырской библиотеке, куда и простым монахам вход был заказан?

Теперь и отец настоятель со старшими монахами услышали этот жалкий звук, и все четверо пошли в тот темный угол, откуда он доносился.

В том углу стоял большой тяжелый шкаф с манускриптами латинских и греческих философов. И брат Никодим готов был поклясться Святым причастием, что жалобные звуки доносились как раз из-за этого шкафа.

– Помоги-ка мне, брат Рудольф! – проговорил отец настоятель и навалился на тяжелый шкаф.

Брат Рудольф присоединился к нему, но дело оказалось куда легче, чем можно было подумать: шкаф с неожиданной легкостью сдвинулся с места и отъехал в сторону.

За ним оказалась маленькая темная каморка. Из этой-то каморки и доносился жалобный звук, привлекший общее внимание.

Отец Рудольф взял свечу, запалил ее и наклонился, чтобы свет проник в темную каморку, – и все увидели скорчившегося на полу брата Виллема.

Помощник библиотекаря сжался в комок, как маленький испуганный ребенок, и скулил жалким, детским голосом. К груди он что-то прижимал и смотрел на монахов со страхом.

– Что с тобой, сын мой? – спросил его отец настоятель с неожиданной в этом суровом человеке мягкостью. – Скажи нам, что тебя так напугало?

Но брат Виллем только скулил, как голодный щенок.

Отец настоятель наклонился над ним, взял за плечо и попробовал поднять на ноги, но брат Виллем вырвался, забился в самый угол каморки и заскулил еще громче.

– Он видел нечто столь страшное, что его бедный ум не выдержал и повредился! – проговорил отец настоятель. – Нам следует отвести его в лазарет. Может быть, покой и целебные травы смогут вернуть ему рассудок.

Старшие братья силой достали брата Виллема из убежища. При этом тот предмет, который он прижимал к груди, упал на пол. Брат Никодим наклонился, чтобы поднять его, и увидел, что это тот самый удивительный манускрипт, который он закончил переписывать накануне. Манускрипт, написанный на неизвестном языке и даже неизвестными буквами и хранящий на своих страницах изображения неведомых созданий.

– Вот та рукопись, о которой вы говорили! – произнес брат Никодим, протягивая манускрипт отцу настоятелю.

– Слава Создателю! – воскликнул тот, бережно принимая книгу. – Он не пропал!

– Слава Создателю! – в один голос воскликнули старшие монахи. – Страшное не случилось!

Брат Никодим хотел возразить им, хотел сказать, что нынче произошло немало страшного – брат библиотекарь погиб ужасной, кощунственной смертью, его помощник лишился рассудка, но он промолчал, помня, что смирение и скромность – главные добродетели молодого монаха.

– Провидению было угодно сохранить этот удивительный манускрипт, – продолжил тем временем отец настоятель, – а значит, мы должны довершить начатое дело. Только об одном хочу я спросить тебя, – обратился он к Никодиму. – Уверен ли ты, что это настоящий манускрипт, а не сделанная тобой копия?

– Позвольте мне внимательно взглянуть на него, святой отец! – проговорил брат Никодим и снова осторожно протянул руки к манускрипту.

Приглядевшись к нему, он сказал:

– Это именно тот манускрипт, который вручил мне брат библиотекарь. Это не моя копия.

– Ты уверен?

– Вполне. Я узнал бы свою копию по чистым листам пергамента и свежим чернилам.

– Что ж, дело не так плохо, как мы предполагали, и нам следует до конца выполнять свой долг. Как сказано – делай что должен, и будь что будет.

Затем, обратившись к старшим монахам, он проговорил:

– Должно быть, тот злодей, который жестоко убил брата библиотекаря, был введен в заблуждение сходством рукописей и похитил копию. Брат Виллем же сумел спрятаться от него, сохранив подлинный манускрипт. Хотя рассудок его повредился от страха, он выполнил свой долг.

С этими словами он снова повернулся к брату Никодиму и обратился уже к нему:

– Ты молод, сын мой, но судьба сложилась так, что только тебе мы можем доверить важную тайну, от которой может зависеть судьба нашего монастыря, а возможно, и судьба Матери нашей Католической церкви. Вчера ты закончил переписывать сей манускрипт и отменно выполнил свой труд – значит, именно тебе суждено довершить дело до конца и вместе со старшими монахами совершить трудное и далекое путешествие…