Наталья Александрова - Кодекс надежды

За ним четыре убийства числятся, а он будет свою морду в Интернете выставлять, это уж совсем надо ума лишиться.

Но если конференция закроется, то Надежда никогда не узнает ничего про этого типа.

Что же делать? Так, где они все базируются? Отель, где живут участники, называется «Ландскрона», там и заседания проходят. Очень удобно, никого никуда возить не надо, опять же – после заседаний участники общаются, как говорится, в неформальной обстановке – в баре или в ресторане.

Надежда кликнула еще на название гостиницы. Так, отель небольшой, всего сорок номеров, есть ресторан, два бара, зал для заседаний. Номера комфортабельные, все пристойно. И не так пафосно.

«Ландскрона»… Что-то такое было у Надежды связано с этим названием. Ах да, с мужем они говорили, что так назывался шведский город, который был на месте Санкт-Петербурга в четырнадцатом веке. Или не город, а крепость. Потом ее разрушили, но были еще три или четыре довольно крупных города и множество деревень. И что Пушкин то ли перепутал, то ли сказал для красного словца, когда писал про «приют убогого чухонца».

А с чего вдруг случился у них с мужем этот разговор? А с того, с удовлетворением вспомнила Надежда, что бывшая сотрудница устроилась работать в этот самый отель с таким сложным названием, Надежда тогда и заинтересовалась – что за слово? А ее умный муж и ответил, он многое знает.

Сотрудницу звали Даша Воробьева, про нее, ясное дело, Надежде сообщила Милка. Потому что Даша эта в свое время работала секретарем начальника соседнего отдела, и Милка ее знала очень даже хорошо. Дашка эта пришла к ним совсем молоденькой девчонкой едва ли не сразу после школы.

Хорошенькая такая, волосы светлые, глаза синие, парни ей прохода не давали. Но начальник всех отвадил. И не то чтобы для себя Дашку берег – нет, относительно приличный был человек, такого за ним не водилось, просто в своей приемной порядок любил. Дашка учиться куда-то поступила, потом уволилась, но Милка ни с кем связи не теряет, все про всех знает. Нужно Милке звонить.

Милка ответила сразу и ничуть не обиделась, что Надежда в прошлый раз рявкнула на нее грубо.

– Надя, – сказала она твердо, услышав просьбу свести с Дашкой Воробьевой, – все-таки ты в этом деле замешана.

Пришлось признаться и рассказать Милке, что была она в библиотеке и видела там того типа, который Веру убил.

– Ну, я так и знала! – закричала Милка. – Если где какой криминал – там наша Надежда обязательно окажется.

– Милка, Христом Богом прошу, не треплись про это никому! – взмолилась Надежда. – Сама знаешь, как мой Саша к этому относится. Не дай бог, он узнает – до развода может дойти…

Милка была женщиной замужней и все понимала. Поэтому она уверила Надежду, что она – могила, только потом пускай Надежда все расскажет в подробностях. А Дашкин телефон она пришлет эсэмэской, Надежда сошлется на Милку, Дашка поможет и болтать не станет.

Ляля проскочила в дверь черного хода и направилась в сторону читального зала, откуда доносились голоса. В библиотеке сегодня народу было больше, чем всегда. Прознали про убийство Веры Анатольевны, и народ повалил валом.

Всем любопытно, не боятся ничего, те две старухи, что вчера были, в который раз все события пересказывают благодарным слушателям, хотя на самом деле и не видели ничего, все прозевали. Ну как же, такое событие в их скучной жизни случилось! Теперь до самой смерти вспоминать будут. Хотя они живучие, ничто их не возьмет. Равно как и начальницу.

Народу в библиотеке прибавилось, теперь даже днем на абонементе толкутся, людей не хватает, приходится начальнице Лялю подменять в читальном зале. А на абонементе сидит толстая Катерина, она вчера отпросилась сына к зубному вести.

Детей у Катьки трое, вечно с ними проблемы какие-то – то старший палец сломал на ноге, то у среднего флюс, то самый младший шарик от детского бильярда проглотил, и теперь нужно через день рентгеном его просвечивать.

В читальный зал идти Катерина отказалась – и не просите, и не уговаривайте, у меня трое мальчишек, младшему четыре года, кто их будет на ноги поднимать, если меня, как Веру, на рабочем месте придушат? Да чтобы твою шею толстую сжать, никаких рук не хватит, специальные тиски нужны!

Ляля, конечно, вслух такого не сказала, Катька – тетка невредная, с ней всегда договориться можно. А вот начальница – зараза, вечно шипит, как змея, и смотрит противно так, с подозрением. Если честно, только Вера Анатольевна и относилась к Ляле хорошо. Вообще славная была, спокойная. Таким все самое плохое и достается.