Валерий Гусев - Шпагу князю Оболенскому !

- Кстати, очень кстати прибыли, товарищ Оболенский. На задании здесь? Его брал? - он кивнул в сторону убитого. - Нет? Все равно кстати. У нас, знаешь, штат-то - во. - Он показал для убедительности кончик авторучки. Правда, и работа не очень беспокойная. Но уж если что случится - каждый человек на счету. Даже такой, как ты, - не выдержав солидного тона, съехидничал Яков.

- Вряд ли смогу тебе помочь. - Я загасил сигарету и прямо взглянул на него.

Его наигранная бодрость не обманула меня: я видел морщинки вокруг глаз и мешки под ними, а там, где сохранились когда-то рыжие волосы, тускло блестела седина.

- Ну, ну, не упрямься. Или тебе уже грех с нами работать - до генерала дослужился?

- Я не служу.

- То есть как?

- Так. - Я потянулся и заложил руки за голову. - Сменил профессию.

- Выперли? - язвительно поинтересовался Яков. - И чем же ты теперь занимаешься?

Он взял со стола мои документы.

- Что это ты? На старости-то лет? Легкого хлеба захотелось? Жаль, жаль... Я думал, ты поможешь, а теперь еще и с тобой возиться надо.

Я рассказал ему, как попросили меня когда-то написать в газету очерк о "наших суровых буднях", как почти без правки он пошел в ближайший номер и как я постепенно увлекся новым делом.

- Вообще-то, на тебя похоже, - безжалостно резюмировал Яков, рассматривая документы. - Ты всюду обнаруживал большие способности, но нигде до конца их не реализовывал. Так, так, так - это что же такое? - Он держал в руке мое удостоверение внештатного следователя районного управления. - Значит, ты еще не совсем потерян для нас?

- Ну уж нет! - отрезал я. - Тебе лично я помогать не буду. К тому же я здесь совсем с другой целью.

- Обиделся? - угрожающе засопел Яков. - Ладно, попомним такое дело. Для начала я с тебя допрос сниму. Пока как свидетеля допрошу. Пойдем-ка.

Мы подошли к убитому. Его перевернули на спину, и эксперт-криминалист щелкал аппаратом.

- Знаешь его? - спросил меня Яков.

- Самохин, работник музея.

- А у вас что? - обратился Яков к судмедэксперту.

- Проникающее ранение колюще-режущим предметом в область сердца...

- Шпагой? - неожиданно для себя перебил я эксперта. Он удивленно взглянул на меня и не ответил.

- Так, так, так, - оживился что-то смекнувший Яков. - Шпагой?

- Пока трудно сказать, но похоже, что нет: лезвие, видимо, было коротким, удар - резким, а шпага оставила бы более глубокий, длинный, скользящий порез. И потом - смотря какая шпага.

- Дальше?

- Скончался через тридцать-сорок минут после получения ранения, около двадцати трех часов.

- Точно, - опять вмешался я. - Я заметил время, это произошло у меня на глазах.

Эксперт протянул Якову узкую черную перчатку, видимо, дамскую. Он взял ее, повертел ("так, так, так"), понюхал и осторожно вынул из нее аккуратно сложенный листок, немного запачканный кровью. Прочитал, хмыкнул.

- Где вы ее обнаружили?

- Под трупом, на покрывале.

- Интересно. - Яков отдал эксперту-криминалисту записку и перчатку. Поработайте с ними, только побыстрее.

Эксперт опустил их в полиэтиленовый пакет и убрал в саквояж.

В Яшкиной комнате не было ничего лишнего. По-моему, так и самого необходимого явно не хватало. Общий стиль - армейская простота, если не сказать определеннее. Но все равно комната чем-то неуловимым производила такое впечатление, будто в ней живет старая дева, которая, казалось, вот-вот обнаружит себя фотографией душки-актера над узкой кроватью или приколотым к занавеске бумажным цветком, покрытым горькой пылью.

Яков включил плитку и поставил на нее кофейник. Он так и остался неисправимым копушей, только стал суетливее, потому что старался все делать "быстро и четко".

- Как там наши?

Яков разлил кофе по кружкам, нарезал хлеб и, отдернув занавеску, открыл окно.

- Светает. Покурить-то у нас есть еще?

Я взял кружку, пересел на кровать - ее ржавая сетка прогнулась бы подо мной до пола, если бы под ней не стоял чемодан, - и подбил под спину подушку.

- Ты, Яшка, жениться не пробовал?

- Не берет никто. - Он, щурясь от бьющего из кружки пара, большими, шумными глотками пил кофе. - Да и времени нет. Дружил, правда, с одной, да ей надоело, что я неряха, так и разошлись. А ты чего это гнездишься? Устал? То-то, брат, это тебе не пером щелкать. Кстати, что за народ в вашем музее? И этот Самохин? Расскажи - ты ведь там за своего ходишь.

- С Самохиным я почти не общался. Знаю только, что он недавно отбыл срок...

- Так, так, так...

- Что его не любили, не доверяли ему. Саша, так тот все ждал от него какой-нибудь пакости, жаловался, что в музее стали пропадать вещи...