Р Зиммерман - В смертельном трансе. Роман

— Я слышал шум. Ты в порядке? — спросил я.

Справа послышалось что-то вроде фырканья; я повернулся и увидел металлический отблеск. Она была там — за столом у своей кровати, все еще в своем инвалидном кресле.

— Я в порядке, — сказала она; голос ее дрожал. — Прости, я… я разбудила тебя?

— Нет. С кем ты разговаривала?

— Ни с кем.

— Но я слышал, — настаивал я. Дверь ее кабинета была закрыта; может, там есть кто-нибудь? — Я же слышал — что-то хлопнуло.

— Алекс, пожалуйста…

— В чем дело, Мэдди? Что происходит?

— Ничего.

— Мэдди, в доме есть кто-то еще?

— Что? — И затем быстро: — Нет-нет, это я по телефону.

— Вот как… — Я не слишком-то ей поверил. — С кем это?

Она не ответила, и я стоял в темноте, понимая, что она не зажжет свет, потому что не хочет, чтобы я видел ее слезы и распухшие глаза. Это шло вразрез с ее образом мудрой сестры, проницательного психиатра. А я не мог зажечь свет просто потому, что представления не имел, где эти траханые светильники, — я был слеп в ее мире так же, как она в моем.

— Мэдди, с кем ты говорила?

— Ни с кем. — Она поняла, что надо придумать что-то поумнее, и забормотала: — Это мой брокер… он совершил ужасную ошибку. — Пауза. — Должен был кое-что продать, не продал, и я потеряла кучу денег, около… около шестисот тысяч долларов.

— И вы это обсуждали в такую поздноту? — спросил я, думая, что она и вправду могла потерять большие деньги. История-то хорошая, ее с ходу не выдумаешь. Но было это не сегодня, а, скорее, неделю назад.

— Понимаешь, Алекс, — проговорила она снисходительно, — когда у тебя на счету больше сорока миллионов, твой брокер будет стирать твои подштанники хоть в четыре часа утра.

Оставим это, подумал я. Мэдди никогда не говорила на такой манер — ни со мной, ни с кем еще. Пудрит мне мозги, уводит от истинных событий. Вчера или даже сегодня утром я бы ей поверил. Но теперь — нет. Сегодня днем я узнал, что Мэдди дружила с Тони и ее любовницей Лорой. Дружила близко — по ее собственному признанию, но мне и словом не обмолвилась, боясь переступить какую-то границу. Что-то ее удерживало. Но что? Мысли мои плясали, прыгали из стороны в сторону, от идеи к идее, от варианта к варианту, неизвестно куда, и каждая новая мысль была ужасней предыдущей. Эта вспышка не имела отношения к ее миллионам. Мэдди не так уж печется о своих долларах. Нет, стоя в темноте, вглядываясь в темные очертания моей слепой сестры в этой ее каталке, я раз за разом возвращался к Тони и чувствовал, что все это, без сомнения, связано с ее смертью. Без сомнения, Мэдди знает еще что-то о Тони и, возможно, о Лиз. Ведь она дружила с Тони не меньше шести лет, регулярно общалась с ней и в каком-то смысле знала ее лучше, чем я. Так что, возможно, у этого дела есть иной аспект, которого я не вижу. Может быть, Мэдди известно, что Тони была в чем-то замешана. Или Мэдди знает что-то скандальное о жизни Лиз.

Черт. Это сводило меня с ума. Сама мысль, что Тони, Лора, Мэдди и, возможно, даже Лиз собирались вместе, вгоняла меня в паранойю. Эти четыре женщины встречались без меня, без того, кто их свел. О чем они разговаривали? Чем занимались? Тем, этим, ничем? Однако был шанс — и немалый, — что Мэдди что-то прознала на похоронах Лиз. Тони могла откатить Мэдди в сторонку и открыть ей что-то, какой-то факт, какую-то проблему, в которую я не был посвящен. Итак, если Мэдди действительно разговаривала по телефону, то с кем? С Лорой, подругой Тони? Может ли Мэдди быть с ней в контакте? Мне не удалось встретиться с Лорой, — но, возможно, просто потому, что она не хочет говорить со мной, прежним любовником Тони.

Я думал так напряженно, что от меня пар валил. Думал, вправду ли на острове есть кто-то еще. Мэдди не удастся так просто от меня отделаться. Больше не выйдет. Теперь она это наверняка поняла.

И тут она тихонько засмеялась и сказала:

— Никогда так не бесилась из-за него — это я о Стиве, моем брокере. Совсем выдохлась. Надо будет позвонить утром, извиниться, что спустила на него собак.

— Да, надо бы, — сказал я. Мне хотелось врезать ей за этот фокус.

— Я виновата, что тебя побеспокоила. — Голос у нее был высокий и сладкий. Точь-в-точь как у Одри Хепберн; словно в этом Богом забытом мире нет и не может быть никаких проблем, потому что в нем пока есть изделия Тиффани. — Иди в постель и отдохни. Увидимся утром.

— Точно, что ты в порядке?

— Абсолютно.

— Помочь перебраться в кровать?

— Нет, я собираюсь посидеть еще немного. Просто так.