Р Зиммерман - В смертельном трансе. Роман

Человек с посохом опять ударил два раза в пол, и в комнату вступил еще один, в накидке, разукрашенной лунами и звездами. Очевидно, вожак — остальные уставились на него, следили за каждым его движением. За ним двое мужчин ввели в комнату женщину. У меня едва не разорвалось сердце. Молодая женщина, светловолосая, бледная как мел, с пышной фигурой. Она была завернута в белую простыню. Она дергалась и извивалась, стараясь вырваться. Огромные глаза полны ужаса, рот заткнут кляпом и туго завязан. Боже мой, я не хочу смотреть на убийство! Не хочу видеть женщину располосованной, как тот козел. Разве это возможно?! Да, возможно — один из них уже подошел к ней с длинным ножом, провел им по ее подбородку. На коже проступила темная густая кровь и закапала на снежно-белую простыню, обернутую вокруг невинной жертвы. Вся толпа завыла и зарычала, и я понял, что сейчас, сию минуту они сбросят с помоста начиненного рисом козла, распнут на столе женщину, наверное, изнасилуют, а потом четвертуют и оставят куски ее тела здесь, в брошенном доме, либо утопят в Миссисипи.

Мы не можем ничего поделать вдвоем, их слишком много. Надо бежать к машине, к телефону и звонить по номеру 911. Если не терять времени, мы можем спасти эту белокурую женщину.

Я прижал губы к уху Тони и не прошептал, а прошелестел: «Быстро за помощью!» Она кивнула, и мы оторвали себя от стенки и двинулись к двери в зал. Только бы вырваться из этой тьмы кромешной. Я двигался быстро, слишком быстро, рискуя споткнуться о какую-нибудь доску и переполошить поклонников дьявола. Но я спешил добраться до лестницы, взбежать по ней к свету и безопасности, найти телефон, позвать на помощь полицию.

Мы добрались до зала. Я посмотрел направо, в сторону ритуальной комнаты. Мерцающий свет. Охраны никакой не видно. Мы с Тони, держась за руки, двинулись дальше. Ритуальная декламация за спиной становилась громче. Ритмичное хрюканье и рычание усиливалось как прибой — там призывали духов тьмы. Мы были уже недалеко от лестницы. Почти дошли — я видел слабый свет из двери, ведущей наружу, к свободе. Вот тогда они это и сделали — вынули изо рта женщины кляп. Или, может быть, она сама изжевала его в отчаянии. И мы услышали отчаянный, душераздирающий вопль, он пронзил наши души.

— Не надо, — визжала и молила женщина. — Пожалуйста, не надо!

Тони остановилась. О Господи, так было с Лиз, подумал я и попытался сдвинуть Тони с места. Не тут-то было. Наверно, она тоже подумала об этом — повернулась в ту сторону и пронзительно закричала. Это была импульсивная реакция врача, попытка сделать что-нибудь, что угодно, чтобы спасти человеческую жизнь, отвести ее от края смерти.

— Не смейте ее трогать! — закричала во тьму Тони.

Ее крик подействовал как удар электрическим током. Там, за стеной, словно крышка захлопнулась — на мгновение стало тихо. Ни голоса. Ни звука. И мы с Тони как окаменели. Я не представлял себе, что теперь будет, тишина как бы оглушила меня. И конечно, один из парней появился в двери, шагнул вперед и уставился на нас. Он был ошеломлен не меньше, чем мы. Тоже застыл — грудь голая, на лице черная маска.

Наконец он заорал:

— Чужие!

Многоголосый звериный рев вырвался из комнаты. Затопали десятки ног, и мы с Тони ринулись к выходной двери. Помчались к ней. Я слышал крики и гиканье, я знал, если они нагонят нас, то затопчут ногами, забьют, раздавят. Сердце рвалось из груди, из горла, летело впереди меня.

Добежав до двери, мы чуть не вышибли ее и выскочили на площадку. Я взглянул вверх — оттуда проникал слабый свет. Два пролета лестницы. За ней — безлюдный проулок. Черт! Нам не уйти. Нам не убежать от этой сбесившейся орды, сейчас она будет здесь. Я захлопнул дверь и навалился на нее плечом. Господи, это безнадежно, мне их не остановить.

— Какую-нибудь деревяшку! — крикнул я Тони.

Она панически оглянулась. Деревяшку?

— Подпереть дверь! Оттуда! — Я показал под лестницу, где мы недавно прятались.

Она поняла и мгновенно выдернула доску, за ней еще одну, подтащила ко мне. Мы уперли один конец доски в дверь под ручкой, другой — в основание лестницы; вторую доску, более длинную, загнали между дверью и второй ступенькой. Едва мы ее поставили, как они забарабанили в дверь. Затем раздался тяжкий удар, рычание — они хором вопили и ругались. Взбегая по лестнице, я глянул вниз. Дверь выгнулась, доски сгибались, как тростинки.

Мы прыгали через две ступеньки, спотыкались, чуть не падали, подгоняемые звериным ревом снизу. Тони мчалась впереди меня, пригнувшись как бегунья — она и была бегуньей. Мы взлетели наверх, в тамбур, оттуда на залитую солнечным светом разгрузочную площадку. Вниз по деревянным ступенькам, по проулку. Разбитые железнодорожные пути, ветхие кирпичные стены — и ни одного бандита.