Герберт Розендорфер: Четверги с прокурором

Хотя все это явное преувеличение, белые пеларгонии на самом деле раритет.

Судьба упомянутой белой пеларгонии заслуживает отдельного рассказа. Вместе с корешками, землей из горшка, самим горшком и декоративным пояском из белой бумаги цветок был мгновенно конфискован одним из представителей следствия, после чего некоторое время покоился на подоконнике рядом с письменным столом упомянутого следователями одна из машинисток из чистого сострадания поливала растение. Позже оно вместе с папками по делу и другими вещественными доказательствами, распространяться о которых я не намерен, перекочевало в прокуратуру, где заняло место в камере хранения вещественных доказательств.

В прокуратуре масштаба нашей камера хранения вещдоков представляет своего рода музей диковинок – правда, закрытый для посетителей, – но еще больше она напоминает Оружейную палату. Хранившегося тогда (равно как и ныне) оружия с избытком хватило бы на целый отряд франтирёров. [4]Там можно было увидеть все, начиная с пулеметов и кончая фузеями и мушкетами, а кроме того, сабли, рапиры, шпаги, кинжалы и, клянусь вам, настоящую алебарду. Все это хоть и покрыто слоем пыли, тем не менее аккуратно описано и снабжено биркой на веревочке с указанием соответствующего номера дела. Следил за хозяйством, некогда использовавшимся в неблаговидных целях, какой-то обленившийся от вечного ничегонеделания чиновник самого низшего ранга, канцелярская крыса.

Но там имелись и не пригодные для кровопускания вещицы: предметы контрабанды, фальшивые банкноты, крапленые игральные карты. В мое время там нашло приют даже захваченное при разгроме очередной воровской «малины» чучело крокодила, владельца которого установить никак не удавалось, а также плащ печально известного эксгибициониста Петера Цоттенбергера, который, накинув его на голое тело, терроризировал женскую половину домов престарелых; парочка канистр для бензина, использовавшихся пироманами; обувь на бесшумном ходу, принадлежавшая покорителю городских фасадов Дегарски, которому здорово не повезло – надо же такому случиться, что он однажды забрался в окно тяжелого на руку сутенера Алоиса Вайсбекера, изъятые у которого кастеты и цепи для битья также угодили в нашу камеру хранения вещдоков; еще следует отметить фальшивый паспорт короля укрывателей краденого Тибо, биография которого сама по себе достойна романа; парик с искусственной лысиной и кардинальская шапочка известнейшего мошенника Гельмута Ауфшнайтера из городка Фурт-им-Вальд, изловчившегося прикарманить наличность кассы «Легион Марии» [5]в Пассау, в результате чего благочестивые члены этой организации так и не смогли отправиться в Рим для причащения к числу праведников. «Деньги, – заявила мне тогда глава легиона, – пусть останутся на его совести, это мы уж как-нибудь перенесем. Но мы ежедневно воздаем Господу молитву, чтобы этот Ауфшнайтер провалился в тартарары». Мои возражения по поводу неуместности подобных призывов к Всевышнему с точки зрения и теологии, и просто благочестия были решительно отметены госпожой главой местного отделения легиона.

Все это, разумеется, никоим образом не могло нарушить покой ответственного за хранение вещдоков. Как только тот или иной предмет был зарегистрирован, снабжен биркой на веревочке и запихнут на полку, он спокойно пылился там. Стоит себе и стоит – пить-есть не просит. Но иногда случались и казусы. В качестве доказательства наличия обмана при распродаже с молотка имущества одного из владельцев зоомагазина в один прекрасный день на полку угодили четыреста живехоньких золотых рыбок, в другой раз – бодрый попугайчик, которого попытались нелегально ввезти в страну. А однажды здесь поселился даже удав, с помощью которого один незадачливый дрессировщик из ревности вознамерился отправить на тот свет свою пассию. Не улыбайтесь, это на самом деле стало проблемой – удаву раз в неделю скармливали парочку кроликов, средства на их закупку проходили в смете по статье непредвиденных расходов. К счастью, дрессировщик был оправдан и скоренько забрал свое сокровище из камеры хранения. А что до золотых рыбок, мягкосердечный ответственный за хранение вещдоков решил прикармливать их из собственного кармана, однако это не помогло – рыбки постепенно издохли. Попугаю повезло больше – чиновник научил его высвистывать мелодию «Голубки», и попугаи исправно высвистывал ее до самой моей пенсии. Что с ним потом стало, я имею в виду попугая, понятия не имею. А чиновник отбыл на пенсию годом позже меня.