Андрей Хазарин - Живой товар

- Она на работе. А вы кто?

- Знакомый. Привез ей сувенирчик.

А самого прямо воротит от этого разговора. Но тетка права: продолжение действительно писать надо...

Щелкнул замок и меня наконец соизволили впустить в квартиру.

А Ирочка-то и впрямь красавица! А фигура! Вот только росточком высоковата. На мой, правда, вкус. Я больше люблю маленьких женщин.

- Какой сувенирчик?

А в голосе-то никакой любезности.

- Да вот тут я с ней беседовал. Статью написал, авторский экземпляр привез. Могу автограф оставить...

Слова "авторский экземпляр" почему-то на профанов действуют неубиенно.

- Оставьте... Пошли в кухню. Кофе хотите?

- Нет, спасибо. Говорят, он для сердца вреден...

Я изо всех сил старался завязать светскую беседу. Но девушка смерила меня холодным взглядом:

- А ты что, собираешься сто лет прожить?

- Не знаю, но можно и попробовать... - я старался быть вежливым, не замечать хамства. - Вы Ира?

- Была...

А читает-то! Глаза скользят по строчкам, в лице появляется что-то такое... Вот, отложила газету, села поудобнее. А я ещё стою. Предложила бы сесть гостю, корова!

- Ирочка, вы уже прочитали первую часть. Я сейчас работаю над второй. Не могли бы вы дать мне интервью? Иначе, боюсь, наши читатели будут очень недовольны моей работой!

Ирочка ещё раз посмотрела на меня и я заподозрил, что на интервью рассчитывать не приходится. Жаль! Но надо попробовать...

И я опять начал говорить о небывалом читательском интересе, который несомненно возникнет после чтения такого неординарного материала. Но она молчала, только слушала.

В воздухе стало сизо от дыма - детка-то курит, и какие крепкие... Мне Янка дома запретила курить - я и бросил через год. А эта дымит, и ещё как!

Слушала она меня, слушала. А потом как скажет! Да ещё по-итальянски! На что уж я не полиглот, но это знаю точно - зверское ругательство, крутое. Такое себе только мужики позволить могут!

Я замолчал. А она - ещё раз, только теперь это был испанский, по-моему. Тоже что-то сочное. И, похоже, столь же малопечатное.

Тут она встала, подошла ко мне поближе, и почти в лицо залепила ещё одной зверской тирадой. Это я понял! Ни хрена себе девица слова знает!

А она газетку эту несчастную из рук вырвала, на стол бросила... Берет меня за шиворот, как котенка, честное слово. Ну, здоровая лошадь!

И выводит она меня в коридорчик этот хрущевский, крошечный, залепляет пощечину - аж звон пошел - и выдает ещё одну фразу. Уже на чистейшем русском!

Я понял, что делать мне здесь больше нечего. А как отсюда выбраться? Особенно, если тебя за ворот держат и в глаза выдают такие матюги, что ты, взрослый мужик хорошо за тридцать, краснеешь, как девочка невинная!

А что я ей сказать могу? Что пойду в милицию, заявлю, что она меня избила? Или мамочке её пожалуюсь?

Не выпуская воротника, распахнула дверь и вышвырнула меня на лестницу. Вдогонку прозвучало простое и доступное:

- Пошел на ..., говнюк!

Я посыпался вниз по лестнице, успев при этом подумать, что, в сущности, легко отделался... Ну зараза!..

Поправил одежду и направился к троллейбусу, уныло размышляя, что теперь на серии статей можно ставить жирный крест. Эта сучка сама ни слова не скажет, кроме отборного мата, и мамульку свою ненаглядную в бараний рог скрутит - та тоже молчать будет. Да и что она может сказать нового?

И пошел я, в смысле, поехал, именно так, как она мне сказала... Такое тоже в нашей журналистской практике бывает!

* * *

С каким удовольствием я ему по морде дала! Тоже мне, журналист он! И писанина его скотская! Ты что думаешь, плесень поганая, даже если бы все это правдой было, я бы тебе хоть слово сказала? Кретин! Стану я позориться! Маманька уже постаралась - так опозорила, дальше некуда!

"Читательский интерес"! Скотина! Какой интерес, кроме твоего - в чужом белье грязном поковыряться и за дерьмо это денежек побольше огрести!

Ну почему? Почему настоящий мужик нынче вывелся? Нормальный мужик теперь стал редкостью ископаемой! Вот только такие и остались - мелкие, гнусные, до грязных сплетен жадные. Хуже баб, честное слово.

И я вспомнила Асю - ни слова лишнего, ни оха, ни аха. Все по делу, решительно, быстро...

А этот... Червяк плюгавый... Точно - сматываться надо. Даже если бандюги не сыщут, так от этой мрази покоя не будет.

Чего там Ася говорила - сумку собрать... Надо бы съестного с собой захватить. Ну-ка, что тут у маманьки в холодильнике? Ничего себе, ленинградскую блокаду пересидеть можно!

Теперь шмотки... Плохо, денег ни черта не осталось, неловко чужим людям на шею садиться. У мамульки утянуть? Рука не поднимается. Жратву можно, а деньги - извини... Интересно - она их по-прежнему под наволочками прячет?