Ирина Грин: Бог счастливого случая

– А где же он? – Федор недоверчиво оглядел квартиру. – С Иваном Станиславовичем гуляет?

– Нет. Он гуляет со своим хозяином, – ком в горле мешал говорить.

– Да ладно! Значит, он все-таки нашелся? Вау! Мы сделали это! Круто! Сами сделали, вдвоем. Без Ивана Станиславовича!

– Есть будешь? – спросила Ася, проходя на кухню.

– А где, кстати, он? Меня с работы турнули за прогул. Хотел попроситься в вашу фирму. Возьмете?

Ася пожала плечами.

– Где Иван Станиславович? Ты так и не сказала.

– Он ушел. Совсем ушел.

– Так ты совсем одна? Плачешь?

– Нет, – Ася покачала головой.

– Ерунда! Он вернется. Я точно знаю, что вернется. Главное, чтобы Кристина Сергеевна поскорее приехала. Она тут живо наведет порядок.

И Кристина приехала. Посвежевшая, загорелая, энергичная. Они долго чаевничали на Асиной кухне, делясь рассказами о своих приключениях.

– Ты влюбилась, что ли, в этого скрипача? – спросила Кристина, глядя в грустные глаза подруги.

– Не знаю. Наверное, да. Если бы ты только знала…

– Да знаю я, знаю. Сама когда-то сходила с ума по пианисту. Целое лето. Может, даже до сих пор люблю.

– И почему расстались?

– Он был женат. Я не знала. А когда узнала… Эх, чего об этом вспоминать. Музыканты – особый народ. Для них сначала музыка, а затем все остальное. А как же Ваня? Ты же его любила вроде.

– Любила. Может, и сейчас люблю, только… Кристина, узнай у него, пожалуйста, чем закончилась история с Робертом. Представляешь, какая я дура! Обвинила его во всех убийствах, а он, оказывается, никого не убивал. И Федора нужно выручать. Он немного придурковатый, но настоящий друг.

– Сейчас все узнаю, – Кристина достала телефон, нашла номер Рыбака.

– Только сюда не зови его, пожалуйста.

– Да поняла я, поняла.

Иван по телефону разговаривать не захотел, и они с Кристиной договорились встретиться в кафе.

На следующий день Кристина появилась у Аси ближе к полудню и с заговорщицким видом вытащила из сумки злополучную папку.

– Держи! Рыбак просил тебе передать.

Ася открыла папку. Драгоценный автограф в целости и сохранности покоился между двумя листами папиросной бумаги.

– Но почему? Наверное, нужно отнести ее в музей…

– В музей? Вряд ли там обрадуются подобному экспонату. Дело в том, что это сувенир, выпущенный в Вене в 1932 году в честь двухсотлетия Гайдна. Вещь, конечно, антикварная, но не до такой степени. Владей.

– Это точно?

– Точнее не бывает. Знаешь, Ася, Ванька очень тебя любит. Не гони его, ладно?

Ася смотрела на черные кружочки нот, а они постепенно теряли резкость, сливались в причудливые черные кляксы. Она плакала, а где-то в глубине ее души зарождалась надежда, что все обязательно образуется.

Через неделю из Австралии вернулся Тимур и занялся подготовкой к началу работы фирмы «Кайрос». Он нашел симпатичный двухкомнатный офис на первом этаже жилого дома в центре города. В одной комнате решено было устроить переговорную, где будут проводиться встречи с клиентами, а в другой разместить сотрудников фирмы. Первым официально принятым сотрудником, не считая, конечно, генерального директора, стал начальник IТ-отдела Федор Лебедев. С треском выгнанный с предыдущей работы, он занял стол в углу и потребовал срочно завалить его делами. К вечеру стол украсил семнадцатидюймовый матовый монитор компьютера, обошедшегося Тимуру, по словам Лебедева, в целое состояние. Оставалось главное – сберечь ценный кадр. Ведь за стрельбу в Рослани программисту грозило до пяти лет колонии. С помощью Тимура и Рыбака удалось обойтись малой кровью – штрафом.

Два других стола заняли Кристина и Тимур. Рыбак от рабочего места отказался, заявив, что его работа не предусматривает длительного сидения в офисе. В фирме был еще один потенциальный сотрудник – Ася. Но во время поездки в Рослань она обнаружила в себе стойкую неприязнь к детективному делу. Кристина с Тимуром были уверены – это ненадолго и скоро Ася вернется в их ряды. Главное – не форсировать события.

– Самое главное при изучении языка здесь, в Австралии, – заявил на первом занятии неизвестно где найденный Пенелопой преподаватель, мужчина лет семидесяти по имени Антон Парк, – не комплексовать по поводу неправильности своего произношения. Скажу вам по секрету, милая барышня, здесь правильно говорят по-английски процентов десять. Ну, может, чуть больше. Все остальные говорят кое-как и при этом абсолютно счастливы.