Джон Макдональд: Смерть в конце тоннеля

За сорок минут до катастрофы Джемисон остановился перекусить. Снизив скорость, опять услышал стук и тут вспомнил, что давно проехал автосервис. Он сидел за стойкой и видел свое отражение в зеркале. Слева от него, куда всегда садилась Джина, было свободное место. Она заказала бы гамбургер с сырым репчатым луком. Джина обожала лук.

«Куда мне ехать, Джина? Что станет со мной?» — думал он. Ответа не было. Были пустота и чувство вины, усиленное праздностью.

Он быстро поел, расплатился и вышел.

Четверть часа спустя Дэв проезжал небольшой городок под названием Бланчард, который делила пополам автомагистраль. Дважды, повинуясь сигналу светофоров, стремительный и нетерпеливый сверкающий поток на время замирал. За городом Дэв поехал быстрее. Машины заполонили все шоссе, насколько хватало глаз. В западном направлении двигались по трем полосам, он ехал посередине. Вскоре движение стало замедляться — впереди на его полосе и на полосе справа образовалась пробка. Сбавив скорость, Дэв посмотрел в зеркало. В центре трассы, между двумя бордюрами, зеленела узкая полоска травы. Слева машины двигались быстро. Наконец там появилось свободное место. Но водитель темно-бурого «плимута», ехавшего сзади, быстро нагонял его, собираясь вклиниться.

Джемисон резко повернул налево, утопив педаль до отказа. «Плимут» не отставал. Стрелка спидометра метнулась к семидесяти. Джемисон решил уступить ему, вернуться на свою полосу, и в этот момент у него лопнула правая передняя шина. Колесо пошло юзом, «кадиллак» занесло вправо. Джемисон едва успел вывернуть руль, чтобы не съехать на среднюю полосу, но перестарался. Левое переднее колесо врезалось в бордюр, бампер вздыбился, и автомобиль тяжело рухнул на бок, готовый перевалиться на полосу встречного движения. Вокруг паническим хором заскрипели тормоза. И вот уже задние колеса, отскочив от бордюра, повисли, и вся задняя часть медленно, лениво, как во сне, стала подниматься. Большой голубой «кадиллак» с откидным верхом совершил полное сальто в воздухе и рухнул в гущу машин, двигающихся на восток.

Это произошло в понедельник, 17 мая, в тринадцать часов восемнадцать минут, в шести милях к западу от Бланчарда.

За пять часов до катастрофы Элис Шолл, стоя у кухонной плиты, услышала, что позади разгорается скандал.

— Почему ты до сих пор не причесалась? — кричал Берт, ее муж, обращаясь к Конни. Они сидели за столом. — Почему ты не собралась? Мы едем сегодня или нет?

— Я не могу, — ответила Конни с возмущением, на какое только способен четырнадцатилетний подросток. — Я не могу! Она не выходит! Она в ванной.

— Элис! — заорал Билл. — Элис, иди наверх и вытащи Сьюзи из ванной! Быстро!

Элис выключила конфорку, на которой жарилась яичница, и даже не оглянулась, чтобы посмотреть на Берта. Она знала, как он сейчас выглядит, — весь покраснел от гнева, покрылся испариной. Берт Шолл был рыжеватый коротышка со вспыльчивым характером. Годы почти не изменили его. Глядя на него сейчас, можно было легко догадаться, что он представлял собой в молодости. У него были широкие плечи и длинные мускулистые руки. Он очень ими гордился и не упускал случая походить в футболке. Всю жизнь Берт работал сталеваром на заводе, тренируя свои мышцы, и при его небольшом росте силой обладал необыкновенной.

Внешне он мало изменился, хотя и стал другим человеком. В последнее время Элис не раз ловила себя на мысли, что муж ей безразличен, и всякий раз ужасалась. Вначале они довольно нежно относились друг к другу. Берт пытался помогать ей по дому. Но с годами очерствел, превратился в тирана. Вспышки ярости сменялись у него буйным весельем. Он часто употреблял ее усталое тело, а в постели был все равно что в гневе — нетерпелив, несносен. И давно позабыл все слова любви. Она иногда думала, что, наверное, тому виной его маленький рост.

Элис вышла из кухни, начала подниматься по лестнице. Когда она с силой опиралась на правую ногу, тупая боль в колене и бедре, мучившая ее постоянно, почти не чувствовалась. Только сейчас Элис заметила, что в правой руке все еще держит венчик, которым взбивала яйца. В эти две недели она уставала больше обычного — перед отъездом нужно было навести порядок в доме, собраться. А сегодня ночью не могла уснуть до трех часов, пока не вернулась Сьюзи. Ну да ладно, в машине она сядет рядом с Бертом и будет отдыхать. Жаль, что ей нельзя остаться дома, а эти трое пускай бы ехали. А она просто шила бы что-нибудь, смотрела телевизор. Вот это был бы отдых!