Джек Хиггинс - Исповедальня (Час охотника)

- Мистера Виктора Левина, пассажира из Лондона, просят подойти к справочному бюро.

Через несколько секунд от толпы отделился приземистый человек, одетый в очень просторный коричневый плащ, в мягкой фетровой шляпе, в руке он нес небольшой чемодан. Что это его добыча, Качулейн почувствовал еще до того, как Левин заговорил в справочной с девушкой, показавшей на Уайта. Качулейн еще некоторое время смотрел, как они разговаривали, потом повернулся и вышел из зала.

- Так это и есть Ирландия? - кивнул Левин на мелькавшие за окном машины картинки.

- Вы здесь впервые?

- О да. Я из России и редко бывал за границей.

- Из России? Боже мой, здесь у нас все совершенно по-другому.

- Это - Дублин? - осведомился Левин, когда они в потоке машин въехали в город.

- Да. А Килри, деревня, куда нам надо, расположена с другой стороны.

- У этого города завидное прошлое, - заметил Левин.

- Ну что ж, возможен и такой взгляд, - как бы согласился Уайт. - Мы прокатимся по Парнелл-сквер, это все равно по дороге. Парнелл был протестантом и тем не менее настоящим патриотом. Потом по О'Коннел-стрит мимо почтамта, где в 1916 году наши ребята держали оборону против всей британской армии.

- С удовольствием посмотрю.

В Килри Девлин прошел вдоль газона за домом, закрыл ворота и бегом бросился к заднему входу хосписа, потому что дождь превратился вдруг в настоящий ливень. Через зал прошла сестра Анна-Мария в сопровождении двух молодых ассистентов, присланных медицинским факультетом Дублинского университетского колледжа.

Это была маленькая сухопарая женщина, очень бодрая для своих семидесяти лет. Белый халат накинут поверх монашеского одеяния. В свое время она изучала медицину в Лондонском университете и теперь являлась членом Королевской врачебной коллегии. Такую даму невозможно было недооценивать. Она и Девлин были давнишними противниками.

- Какая беда привела вас к нам, профессор? - спросила она.

- Вы это говорите таким тоном, будто сам сатана открыл дверь вашего приюта.

- На редкость точная характеристика, - отпарировала сестра Анна-Мария.

Они поднялись по лестнице.

- Как себя чувствует Дэни Малоун? - осведомился Девлин.

- Он умирает, - спокойно ответила монахиня. - Надеюсь, с миром в душе. Он относится к пациентам, на которых ваши лекарства влияют особенно благоприятно, и это значит, что боли он ощущает только время от времени.

Они подошли к первой большой палате.

- Когда? - спросил Девлин.

- Сегодня после обеда, завтра, на следующей неделе. - Она пожала плечами. - У него натура бойца.

- Это верно, - подтвердил Девлин. - Дэни всю свою жизнь отдал Движению.

- Отец Кассен заходит каждый вечер, - сказала она, - садится к нему и слушает истории о его ужасном прошлом. Конец близок, и все это - ИРА, убийства, - конечно же, давит на него.

- А мне вы разрешите немного побеседовать с ним?

- Полчаса, - твердо заявила сестра и удалилась в сопровождении своих ассистентов.

Казалось, Малоун спит. Глаза закрыты, желтая, словно пергаментная кожа лица неподвижна. Пальцы вцепились в край одеяла.

Девлин сел.

- Ты не спишь, Дэни?

- А, это вы, святой отец. - Малоун приподнял веки, слабо повел глазами и напряг лоб. - Лайам?

- Не кто иной, как я.

- А я подумал, что это отец Кассен. Мы с ним только что говорили.

- Вчера вечером, Дэни. А потом ты заснул. Ты же знаешь, что днем он работает в дублинском церковном секретариате.

Малоун облизал пересохшие губы.

- Господи, как я хочу чая...

- Пойду посмотрю. Может быть, найду для тебя чашечку.

В это время с первого этажа послышался какой-то шум, голоса долетали даже наверх. Девлин в недоумении сдвинул брови и поспешил вниз.

С главной дороги Билли Уайт свернул на узкую боковую, ведущую через сосновый заказник на Килри.

- Уже недалеко.

Он обернулся к Левину и через заднее стекло увидел мотоциклиста из "Гардай", свернувшего за ними с главной дороги.

- Это "Гардай", - объяснил он спутнику, - наша дорожная полиция. Превысишь скорость на какую-нибудь милю, и уже штрафуют.

Мотоциклист обогнал их и указал на обочину дороги. На голове у него был шлем и темные защитные очки, так что Уайт не мог его опознать. Ругаясь, он остановил машину.

- Чего ему от нас надо? Я же по спидометру вижу - шел все время ниже шестидесяти миль!

Инстинкт самосохранения, обострившийся за много лет террора, заставил его положить руку на рукоятку револьвера в левом кармане плаща. Он вышел из машины. Мотоциклист остановился рядом, снял перчатки и повернулся. Его плащ блестел от дождя.