Луис Рохелио Ногерас: Современный кубинский детектив

Вот Беттина подходит к зазвонившему телефону и возвращается с гримасой досады; улучив момент, она говорит ему, что уйдет из дома на два часа позже, поэтому он заедет за ней в «Гавана Либре» не в семь, а в девять вечера. Все остальное остается по-прежнему.

Он опять удивился своему полному спокойствию. Будто врач сообщил ему о неизлечимой болезни, бороться с которой у него уже нет сил.

Вот Александр услышал, как Беттина предлагает гостям ехать в «Гавана Либре», по спине у него побежали мурашки. Это значит, что они проводят вместе последние минуты, и не известно, когда им теперь доведется встретиться, даже если все сойдет хорошо. Его охватили тоска и острое чувство одиночества, пришлось сделать усилие над собой, чтобы никто ничего не заметил.

Беттина же, напротив, была очень оживленна, и он снова успокоился.

Вот она пошла в свою комнату за сумочкой, и он, не удержавшись, последовал за ней. Он никак не мог представить себе, что она сейчас уйдет, а они даже не простятся. Он обнял ее и поцеловал, но она, пробормотав что-то ободряющее, отстранилась, поправила волосы, спрыснула себя духами, быстро чмокнула его и вышла из комнаты. Александр остался один. У него не хватило духу посмотреть ей вслед.

Первые дни, ожидая известия о ее прибытии в Майами, он провел в каком-то почти бессознательном состоянии и заявления в полицию не делал. Но иностранные радиостанции не проронили о Беттине ни единого слова. Тогда его охватило беспокойство, и он решился, но расспрашивать о Беттине ее прежних друзей не рискнул.

В этот страшный день, когда пришло известие о ее убийстве, сказал Александр, в нем будто что-то умерло, сердце и мозг будто поразил паралич. Не было даже гнева — ведь никого, кроме себя, он не мог винить. Это было полное крушение, и он встретил его с каким-то тупым равнодушием.

Вот к чему привело Беттину ее тщеславие. Александр не знал, кто убил ее и за что. Да его это и не интересовало. Уже никто и ничто не оживит Беттину.

Под конец Александр заявил, что хочет как можно скорее уехать с Кубы. Он не в силах больше видеть места, где все напоминает Беттину. У него остались дети, которых она ему подарила, ее фотографии и воспоминания о бурных, восхитительных годах, что он прожил рядом с этой необыкновенной женщиной. Все остальное ему безразлично.

Лиана

Фабиола, похоже, тоже очень довольна. Она теперь совсем по-другому, гораздо дружелюбнее, смотрит на меня. Мне нравится перемена в ее отношении, потому что это облегчит нашу работу. Впрочем, она всегда действует с умом.

Фабиола недооценила меня и сейчас убедилась, что я сильнее, чем она полагала. Она или прекрасно скрывает свои чувства, или умеет проигрывать. А может быть, просто ждет случая, чтобы отвоевать утраченную территорию?

На белых стенах помещения резко выделялись яркие краски абстрактных картин. Бармен проворно скользил за стойкой, хотя перед ней сидело всего два клиента. Он подал им еще по стакану рома с лимоном, провел тряпкой по стойке, прополоскал бокалы, поставил их сушиться, подошел к посетителям, забрал у них полную окурков пепельницу и поставил перед ними чистую. Вымыл пепельницу, тоже опрокинул ее на сушилку и направился к облокотившемуся на стойку официанту, который обслуживал столики.

— Самая скучная компания, какую я видел в жизни, — сказал тот бармену. — Сидят здесь уже около двух часов и молча пьют. Я уже три раза приносил им выпивку, а закуски они даже не тронули.

— Может, им просто грустно? — предположил бармен. — Кто из них уезжает?

— Трудно сказать. Все держатся одинаково. Скорее всего, тот плешивый иностранец с усиками.

Невероятно, но им, так часто встречавшимся последнее время, сейчас нечего сказать друг другу. Нет, они не грустили. Напротив, были довольны и спокойны, зная, что через двадцать пять минут Александр наконец улетит. Он улетел бы раньше, но рейс немного задержали. Его отъезд — хороший признак, означающий, что «дело Беттины» начало покрываться пылью, а может быть, вообще уже сдано в архив. Даже если случайно и всплывет какая-нибудь подробность, большой роли она не сыграет. Пусть долгое время они находились под подозрением, это ровно ничего не значит. Раз нет доказательств, что они посылали информацию за рубеж, их не могут ни подвергнуть аресту, ни отдать под суд. Даже если будет установлен состав преступления, санкций против них применить нельзя, потому что враждебную деятельность можно доказать, лишь обнаружив пути утечки информации. А это трудно, очень трудно раскрыть... Остается еще двадцать минут. Кажется, время остановилось.