Наталья Андреева - Влюбленные безумны

– Позвольте представить вам, ваше величество. Графиня Воронцова Анна Андреевна. Назначена фрейлиной ее императорского величества.

Молоденькая девушка так же заученно присела государю и государыне.

– А, помню, – кивнул Николай Павлович. – Pas de châle. Танец с шалью.

– Графиня одна из лучших выпускниц Смольного, – постно улыбнулась обер-гофмейстерина. – Ваше величество после pas de châle в ее исполнении выразили желание…

– Я помню, – с досадой сказал государь, нетерпеливо ища кого-то взглядом. Танец с шалью, так понравившийся недавно Николаю Павловичу, его, похоже, больше не занимал. – Графиня Ланина, – позвал вдруг он. – Я вижу, вы прячетесь от нас. Подойдите.

Александра, замирая, подошла и низко присела, как того требовал этикет.

– И даже так, без свойственного вам блеска, с простой прической – самая красивая женщина нашего двора, – сказал государь, в упор, рассматривая ее своими большими, навыкате, глазами. – Что ваш муж?

– Он в отъезде, – во второй раз за сегодняшний день сказала она. – По вашему приказанию, ваше величество, с инспекционной поездкой.

– Я помню, – кивнул Николай Павлович. – Так и вам нечего делать дома, графиня. У вас приятный голос, а у нас сегодня божественные чтения. Присоединяйтесь же к нам. Вы будете читать главу из Библии.

– Я думаю, ваше величество, голос графини не слишком для этого подходит, – возразила императрица. – Чтица уже назначена. Это одна из моих фрейлин.

– Ну, так графиня будет читать в покоях наследника. Надеюсь, это место еще не занято одной из ваших любимиц, ваше величество? – насмешливо сказал император, обращаясь к своей жене.

– У моего сына есть жена, – заметила та. – И ей решать, кому доверять такое ответственное дело, как чтение Библии.

– Я не возражаю против этого, – ответил цесаревич за Мари, которая плохо поняла, о чем идет речь, поскольку говорили по-русски.

– Решено, – сказал государь и перевел взгляд на другую даму.

Александра еще раз низко присела и поспешила смешаться с толпой придворных кавалеров и дам.

– Вам везет, – с надменной полуулыбкой сказала ей Смирнова-Россет. – Но как знать, долго ли продлится это везение?

«Как же я хочу отсюда сбежать! – в отчаянии подумала Александра. – Я чувствую себя здесь неловко, иной раз просто не знаю, что мне делать. Мне не у кого искать покровительства, кроме как у государя и цесаревича, а они смотрят на меня как на развлечение. Им, видите ли, нравится видеть мое красивое лицо и слышать мой приятный голос! Хорошо, что все пока ограничивается только этим!»

И опять-таки она порадовалась посту, хотя и считала его раньше утомительным. Делать нечего, ей пришлось идти исполнять придворные обязанности, как того захотел государь.

Апартаменты цесаревича, анфилада роскошно отделанных комнат с окнами, выходящими на Адмиралтейство, начиналась сразу от лестницы Ее Императорского Величества. Александра через Белый зал прошла в гостиную цесаревны, покои которой смыкались с покоями самого наследника. Государь же занимал бельэтаж, лишь его рабочий кабинет был на первом этаже, и все, кто проходил мимо дворца, могли видеть, как до глубокой ночи светятся эти окна.

Александра уже поняла, что, воспользовавшись отсутствием мужа, ее хотят приблизить ко двору, это желание и государя, и наследника. Этому желанию пытались противостоять, но, когда это требовалось, Николай Павлович проявлял свойственную ему твердость и даже жестокость. Видимо, он не просто настоял но своем решении, а обставил его как свое высочайшее повеление, чему никто противиться не смел. Даже члены его семьи. Поэтому Мари изо всех сил пыталась быть любезной с графиней Ланиной, но у нее это плохо получалось.

Болезненная цесаревна, не так давно пережившая сложные роды после тяжелой, совершенно измучившей ее беременности, с грустью смотрела на женщину, имеющую такой цветущий вид, особенно на ее пышную грудь, которая, даже прикрытая целомудренным платьем, все равно выглядела соблазнительно.

– Ми ошен ради вас видет , – с сильным акцентом сказала Мари и с мольбой посмотрела на мужа.

– Как вы находите покои моей супруги, графиня? – спросил тот.

– Они великолепны, – ответила она, опустив глаза. – Здесь все достойно вас и вашей сиятельной супруги, ваше высочество. Особенно восхитительны эти фрески на стенах.

– Вы увлекаетесь живописью?

– Разве можно оставаться равнодушным к такой красоте?

– Вы абсолютно правы, графиня, – сказал цесаревич с улыбкой, любуясь ею. – Александра поняла, что сама же его на это спровоцировала. Надо быть осторожнее. – Не хотите ли брать уроки живописи?