Наталья Андреева: Влюбленные безумны

– Господин Соболинский ухаживал за мной.

– Но разве он один это делает? Вы красивейшая из женщин моего двора, и многие мужчины добиваются вашего внимания. – «В том числе и я», – красноречиво добавил его взгляд.

– Он ухаживал за мной с особой настойчивостью.

– И вы ему отвечали? Иначе у вашего мужа не было бы повода вызвать его на дуэль.

«Но он же не может вызвать вас!» – хотелось крикнуть ей. Но она молчала.

– Отвечайте же, графиня!

– Это связано с нападением разбойников на мою карету. Господин Соболинский принимал в этом участие.

– И какое же? – с интересом спросил государь.

– Можно сказать, что он меня спас.

В этом была доля правды. Элен хотела избавиться от мачехи любыми способами, и если бы Серж не согласился, задумав ее обмануть, графиня Безобразова нашла бы другое средство. И кто знает? Может быть, и добилась бы своего.

– Разве это повод для дуэли? – лицо государя выразило удивление. – Вместо благодарности за спасение своей жены, граф посылает ее спасителю вызов.

– Моему мужу показалось, что господин Соболинский провел со мной слишком много времени наедине. Все это было в его отсутствие, поэтому Алексей Николаевич счел меня скомпрометированной господином Соболинским и послал ему вызов.

– И сделал это только сейчас? Почему не тотчас? – Она молчала. – Во всей этой истории много загадочного, графиня. Загадочного и непонятного. Я должен во всем этом разобраться, – размеренно сказал Николай Павлович.

– Но вы не допустите этой дуэли?

– Я должен во всем разобраться, графиня, – повторил государь. – Вы можете идти исполнять свои придворные обязанности.

– Ваше величество! – она не выдержала и опустилась перед ним на колени. – Я вас умоляю! Вы же не допустите убийства!

– Кто же вам так дорог? – сурово спросил государь. – За кого вы хлопочете? За мужа или… Встаньте же, графиня. Встаньте! – властно сказал он. – Вы что, плачете? Вы же знаете, как я не люблю женских слез, – раздраженно сказал Николай Павлович. – Если бы я потакал всем, кто пытается меня разжалобить, я погубил бы мое государство. Поэтому ваши слезы бесполезны.

Она поднялась.

– Простите меня, ваше величество. Но… Я ведь прошу у вас не чинов, не денег, не почестей. Всего лишь жизни для тех, кто мне дорог. Какая же тут угроза государству?

– Не вы первая, графиня, это просите. Может быть, вы еще не знаете этого вследствие своей молодости, но подчас сохраненная жизнь опаснее отданного неприятелю города, если это жизнь государственного преступника. Я во всем разберусь. Даю вам слово. Вы осознаете, что ваш поступок нарушает кодекс чести?

– Каким же образом?

– Вы выдали мне близких вам людей, не опасаясь сурового наказания для них, я ведь запретил дуэли. И, разумеется, огласки. Теперь все будут говорить, что двое мужчин спрятались за одну женскую юбку. Впрочем, я всегда знал, что вы необыкновенная женщина. Никакая другая не способен так отважно вмешиваться в дела мужчин.

– Пусть будет огласка. Лучше уж лишиться чести, чем жизни.

– А вот здесь вы ошибаетесь. Что ж, вы женщина. Для вас есть нечто, гораздо более ценное, чем и жизнь, и честь. Любовь, – с усмешкой сказал он. – Вы бы ни за что не сказали: лучше лишиться любви, чем жизни. Потому-то вы здесь. Но я уделил вам достаточно времени. Ступайте. Я во всем разберусь, – вновь повторил Николай Павлович.

«Дуэли не будет, – думала она, покидая кабинет государя. – Кого-то из них я сегодня спасла. Я хочу, чтобы они оба жили. Второй раз мне этого не перенести. Пусть в свете думают, что хотят и говорят, что хотят. Мне все равно. Кого-то из них двоих я сегодня спасла…»

– Алексей Николаевич… Я, несмотря на благодарность мою за оказанное вами доверие и считая за великую честь быть вашим секундантом, тем не менее обязан сделать все, что в моих силах, чтобы… – князь разволновался и сбился, после чего, махнув рукой, сказал просто: – Э, граф! К чему тут церемонии? Вы жизнью своей рискуете, поймите же! Я знаю, граф, какой он стрелок. Отменный стрелок. Ну, зачем вам это? Право слово, вы счастливейший из смертных. Да весь Петербург вам завидует! У вас красавица жена, сын недавно родился, вы обласканы государем. К чему рисковать своей жизнью? В общем, граф, не угодно ли вам примириться? Я готов устроить это. Разрешите мне переговорить с секундантами господина Соболинского?

В голосе князя не было уверенности. Когда около года назад он принес в дом графа Ланина радостное известие о царской милости и впервые увидел юную графиню, он тотчас предположил, что чем-то подобным все и закончится. Она была слишком красива и к тому же безвестна, а ее муж намного старше и несметно богат, так что сама собой напрашивалась мысль о браке по расчету. И так же напрашивалась мысль о любовнике, который непременно должен был появиться у столь молодой и темпераментной особы при старом муже, с утра до ночи занятом важными государственными делами. Князь и сам был не прочь занять место любовника прекрасной Александрин, и даже предпринял ряд попыток. Но, видимо, эта история была гораздо более давняя, чем замужество графини. Противники вели себя так, будто бы вернулись к неоконченному делу. Пистолеты были заряжены не сейчас, вот почему оба участника дуэли были так спокойны. Они смотрели друг на друга, словно примеривались: как бы вернее окончить начатую работу?