Адам Холл - Меморандум Квиллера

"Трамплин" на бумаге выглядел неплохо; нацисты, конечно, понимали, что далеко не каждый разведчик - эксперт в вопросах стратегии. Однако мне все же удалось обнаружить в "документе" некоторые неправильности, и именно тогда-то я пошел на риск, предполагая, что папка подсовывается лишь для того, чтобы вынудить меня немедленно действовать, то есть схватить ее и со всех ног броситься в резидентуру, заботясь только о том, чтобы благополучно туда добраться.

Брауна я раньше не встречал и вообще о нем ничего не знал. Я не сомневался, что Инга теперь на нашей стороне, но боится выдать себя перед Брауном. Мне кажется, что она предупредила бы меня о том, что папка "Трамплин" - фальшивка, если бы имела возможность сделать это. Однако такой возможности ей не представилось. Вначале ей помешал Браун, потом человек в лифте, а затем опять Браун в такси. Он явно встревожился, услышав о моем намерении отправиться в штаб-квартиру "Феникса", так как никаких указаний на сей счет заранее не получил. Браун задержался у Инги и быстро переговорил по телефону со своим начальством или же предупредил кого-нибудь из теперь уже многочисленных филеров в этом районе. Как бы там ни было, но центру "Феникса" пошло сообщение: "Квиллер направился к вам".

Несомненно, это нарушило планы нацистов. Они установили тщательное наблюдение за домом, дали мне папку с "очень важными документами", которые я, по их расчетам, должен был немедленно доставить в резидентуру, а вместо этого я направился к ним!

Браун вышел из такси первым, тайком от меня (он же был "перебежчиком"!) встретился с Октобером и доложил, что я нахожусь у дома. Октобер решил продолжать игру. Я прочитал "документы", хотел проверить достоверность информации, содержащейся в них, и, разумеется, должен был получить подтверждение на этот счет.

Пока мы с Ингой ждали в холле, в оперативном зале на стол-планшет положили карту района Средиземного моря и сделали на ней соответствующие обозначения и пометки; на таких столах минут за десять можно показать любой из двенадцати-пятнадцати географических районов. Затем привели меня.

Перебежчик во многом напоминает хамелеона и, подобно ему, принимает или пытается принять окраску окружения. Оказавшись после бегства в одиночестве, он бросает взгляд на все его окружающее, приходит в себя и, протрезвев, со всех ног бросается домой, откуда недавно сбежал.

Причины перехода из одного лагеря в другой чаще всего носят политический характер, но иногда объясняются факторами материального, религиозного или даже романтического порядка. Инга перебежчицей в подлинном значении этого слова не была, хотя сама себя считала ею, и все же, бросив взгляд на окружающее, со всех ног бросилась туда, где, как ей ошибочно казалось, находится ее дом, - в штаб-квартиру неонацистов.

Инга испугалась, когда я сказал ей, что отправляюсь в центр "Феникса". Раньше она предполагала, что тоже будет там присутствовать, лишь наблюдая за тем, как развернутся события, теперь же ей самой предстояло принять участие в них. С яростным фанатизмом раскаявшейся грешницы она намеревалась восстановить там утраченное было доверие к себе и переложить всю вину за приносимую жертву. Именно поэтому она вытащила папку из кармана пальто и, передав ее Октоберу, сообщила: "Он ознакомился со всеми документами. Со всеми, без исключения".

Нацисты, очевидно, уже начали ее подозревать в намерении порвать с организацией, и она, возможно, догадывалась об этом. Октобер, наверное, размышлял, почему в действительности она по-настоящему не попытается установить со мной такие отношения, которые дали бы ей возможность "опросить" меня по методам, столь успешно применявшимся в Дахау, и почему после эпизода с неудачно организованной аварией машины, когда Инга получила указание заняться мною, она ничего не узнала. Например, ей не доверили одной сопровождать меня в дом в Грюневальде - с нами отправился Браун, который ушел только после того, как его сменил находившийся поблизости филер. Инга знала об этом, и ее опасения усилились еще больше, а инсценированный ею припадок фанатизма перед "священным пеплом" представлял отчаянную попытку убедить руководство "Феникса" в ее ничем не поколебленной лояльности.

Я шел по пустынным улицам, и ночной холод успокаивающе действовал на меня, а только что покинутая штаб-квартира "Феникса" со свастиками на занавесях, точно воспроизводящая последнее логово фюрера, все более и более казалась мне сумасшедшим домом. Но обстановка сумасшествия в Западном Берлине была характерна не только для одного этого дома, и поэтому существование здесь центра нацистской организации, подготавливающей новую мировую войну, представлялось как нечто неизбежное.