Адам Холл - Меморандум Квиллера

Мне дали получасовое свидание с Фоглем в его камере, но мне не повезло. Его страх, который, как я надеялся, поведет к добровольному признанию, покинул его после двадцати лет. Худшее пришло к нему, и, понимая, что его жизнь закончится в такой же камере, он освободился от рабства страха. Я сомневался в том, что даже его полнейшее раскаяние может привести к оправданию, но все же воспользовался этой мыслью, чтобы повлиять на него. Он не поддался. Он казался живым мертвецом.

При отеле "Принц Иоганн" были запирающиеся гаражи, и, поставив туда свой "фольксваген", я отправился к запоздалому ужину. Кое-кто искоса поглядывал на меня, видимо, уже познакомившись с газетами, а пожилой официант, ведающий винами, был довольно мрачен, и рука у него дрожала, когда он наливал мне вино. Интересно, подумал я, где он был и что делал в период между 1939 и 1945 годами?

Когда мне подали кофе, ресторан был уже почти пуст. Какой-то человек подсел к моему столику и швырнул на него вечерний выпуск "Ди лейте". Я взглянул на собственное изображение в газете, затем перевел взор на незваного гостя.

- Кажется, мы идем довольно близко к ветру, сэр, - улыбнувшись, произнес он с американским акцентом.

Я не желал разговаривать, не желал даже знать его, но иногда бывает опасно ничего не отвечать.

- Чем ближе, тем лучше, - отозвался я. По-видимому, это Брэнд. Умное лицо с проницательными, спокойными серыми глазами, короткая стрижка. Улыбка была приятна, но я негодовал на него за то, что он заговорил со мной. Если агент решил показать свою физиономию на первых полосах газет, для этого должен быть серьезный повод и это является его личным делом. Он может работать по собственному усмотрению, соблюдая одно условие - не подвергать других опасности рассекречивания. Если уж я решил привлечь на себя огонь неприятеля, то только я один и должен подвергаться риску. Таков порядок. Теперь, когда мое лицо разрекламировано во всех газетах, я на пушечный выстрел не мог приблизиться к Унтер-ден-Эйхен и Ронер-аллее, даже если был совершенно убежден, что за мной не следует филер. Умышленно подставляя себя под огонь противника, я полностью отрезал себя от местной резидентуры, оставив себе единственный канал связи - "Почта - биржа". С этого утра я превратился в "горячего агента", к которому никто не должен был приближаться. Это классический прием, и КЛД дважды прибегал к нему в течение своей службы, сознательно нарушив обычную конспирацию, чтобы в открытую встретиться с врагом, потому что счел этот путь наиболее целесообразным для решения определенных задач. Здесь агента поджидает много опасностей. Но еще более опасно для него, если с ним поддерживают связь: в таком случае подвергают себя опасности и те, кто вступает с ним в контакт. "Горячий агент" должен работать без прикрытия, без связи с резидентурой. Даже пользоваться радио чревато опасностью.

- Давно вы здесь? - грубо спросил я.

- О, фактически я здесь живу. Мы оба знали: в месте, подобном этому, следует соблюдать в разговоре особую осторожность, чтобы возможная запись на магнитофонную ленту ничего не могла бы раскрыть. В зале ресторана были колонны и портьеры, и мимо шмыгали официанты. Даже в столе мог быть вмонтирован микрофон.

Он предложил мне сигару, но я покачал головой.

- Я не курю этот сорт.

- Я хотел рекомендовать вам попробовать. - Он убрал портсигар. - Что ж, оставлю вас в покое. Всегда к вашим услугам, конечно, - усмехнулся он, кивая на фотоснимок в газете.

Я поглядел ему вслед, выждал минут десять, попивая кофе, затем отправился в свой номер, переобулся в сухие ботинки, в уме перечисляя все "за" и "против" того, что я собирался проделать. Затем за несколько минут до срока поймал легкую музыку, транслировавшуюся "Евросаундом".

На бланке отеля я написал: "Повторяю: никакого прикрытия. Хенгель вошел в контакт со мной. Мне это не нравится. Брэнд вошел в контакт со мной и остается здесь. Это мне тоже не нравится. Повторяю: действую в одиночку".

Музыка прекратилась.

Я прервал донесение.

"Португез каннинп": 388. Минус 1.

"Цай-Сульфа": 459. Плюс 7.

"Квота Фрейт": 793 5/8. Плюс 10 5/8.

"Ронэлектрик": 625.

Я выключил приемник. Сказано было следующее:

"Соблюдайте все предосторожности. Вы за красной чертой".

Я закончил рапорт: "Если моя линия поведения не вызывает одобрения, вам стоит лишь сказать об этом и отозвать меня. К."

Они злили меня, и это никуда не годилось, ибо посторонние эмоции во время операции мешают здраво размышлять. Я лишь упомянул Хенгеля, сказав, что он вошел в контакт со мной, и скрыл, что отделался от него в течение нескольких минут. Я не хотел, чтобы его наказали, а желал только, чтобы он убрался с моего пути. Но все это злило меня. А тут еще Брэнд связался со мной, хотя чертовски хорошо знал, что я "горячий". Даже если в резидентуре не предупредили его, он должен был понять это сам, как только увидел газеты. Теперь и резидентура разозлила меня. "Соблюдайте все предосторожности". Иными словами, не рискуйте рассекречиванием, не прибегайте к рискованным методам (к которым я уже прибег). "Вы за красной чертой" - означало, что я подставляю себя под неприятельский огонь.