Николай Андреев - Убейте прохожего!

– Ты?!

Малявин, тоже немало удивленный встрече, согласно кивнул. И тут же, испугавшись того, что его в очередной раз примут за Демиурга, воскликнул:

– Ты только, Андрюха, не подумай чего! Я редактора своего пришел проведать!

Тот, кого Малявин назвал Андрюхой – заместитель начальника криминальной милиции подполковник Андрей Рудаков – высокий худощавый мужчина с утомленным морщинистым лицом, засунул пистолет под пиджак и спросил фамилию редактора.

Малявин ответил: Мартынов.

– Он? – Рудаков кивнул в сторону Романова.

– Нет, что ты! Это поэт Василий Романов, ты о нем слышал. А Мартынова мы не застали. Он сейчас на избирательном участке, где голосует Троицкий.

– С чего ты взял?

Малявин хотел встать с кресла, чтобы достать рукопись, показать: откуда он это знает, как один из помощников Рудакова – накачанный парень в тесной тужурке, положил ему руку на плечо и, чуть-чуть сжав пальцы, вежливо посоветовал не дергаться.

Малявин притих. Укоризненно посмотрел на парня, сделавшего ему больно, и сказал, что в нижнем ящике письменного стола рядом с ворованными мобильными телефонами лежит печатная рукопись, в которой Мартынов среди убийств, совершенных Демиургом, описывает еще несовершенное убийство кандидата в губернаторы Троицкого.

– А убивать он его собирается так! Дождется, когда Троицкий, проголосовав, выйдет пожимать избирателям руки и набросится на него из-за чьей-нибудь спины!

Рудакову принесли рукопись. Пока он долго листал ее, сверяя то, что ему известно о Демиурге с тем, что тот писал о себе сам, один из милиционеров в форме, еще не появлявшийся в комнате, принес фотографии Мартынова, взятые из семейного альбома, и деревянный ящик из-под слесарного инструмента.

Показал подполковнику ножи, лежавшие в ящике, и сказал, что, судя по заключениям экспертов, это те самые, которыми пользовался Демиург.

Рудаков закрыл рукопись. Посмотрев на часы, приказал двум оперативникам оставаться, ждать Мартынова дома, а всем остальным собираться на Успенку.

– А с этими что делать? – кивнув в сторону Малявина и Романова, спросил парень в тужурке

– Ничего, – ответил Рудаков. – Завтра я с ними лично разберусь. Быстро на выход!

Подождав, когда все выйдут из комнаты, подошел к Малявину и ткнул его кулаком в лоб. Спросил: какого рожна он тут делает.

– Потом объясню, – отмахнулся Малявин. – Ты лучше скажи, как ты сам здесь оказался?

Рудаков бросил взгляд на дверь. Удостоверившись в том, что никто не подслушивает, прошептал: полчаса назад некто, решивший остаться неизвестным, позвонил в дежурную часть и сообщил, что разыскиваемый милицией Демиург живет на улице Адмирала Нахимова, дом два, квартира двести двадцать пять и что зовут его Александр Александрович Мартынов.

– Ты хочешь сказать, что замначальника криминальной милиции лично проверяет каждый такой звонок? – спросил Малявин.

Рудаков отрицательно покачал головой. Сказал, что выехал впервые, и то только потому, что ни секунды не сомневался в том, что тот, кто звонил, знал, что говорил, и говорил правду.

– Он кроме фамилии и адреса сообщил еще о том, что видел у Мартынова охотничьи ножи, изготовленные на заводе «Металлист».

Романов спросил Рудакова: известно ли ему, где сейчас находится Троицкий.

– Естественно, – ответил тот. – У себя в штабе. В десять у него совещание с консультантами, а в одиннадцать запланирован выезд на избирательный участок… Как бы не опоздать туда!

Попросив обязательно заглянуть к нему в управление завтра утром, Рудаков торопливо пожал Романову с Малявиным руки и выбежал из комнаты.

– Ну, всё! Теперь у семнадцатой школы будет не протолкнуться…

Малявин хотел добавить: не протолкнуться от учителей в штатском, но не успел – раздался телефонный звонок.

Романов вынул из кармана мобильный телефон. Приложил его к уху и, после продолжительный паузы, во время которой его губы складывались в широкую улыбку, пригласил того, кто звонил, к себе в гости. Тепло попрощавшись, положил телефон обратно в карман пиджака и извинился перед Малявиным за то, что перебил его.

– Дядя, брат отца, объявился. Обещал девятнадцатого заехать… Ты что-то хотел сказать?

Малявин спросил: что он, Вася, думает по этому поводу.

– По поводу дяди?

– Нет, по поводу Демиурга, Мартынова и всего остального.

Романов пожал плечами. Сказал, что никаких особых дум у него нет. Есть только вопросы. И то, как назло, без ответов.