Анна Данилова - Черный пасодобль

Телохранителей часто называют шкафами. И этот не был исключением. Запакованный в темный костюм, бедолага, и это в такую жару. С огромным букетом из белых лилий, сильный аромат которых мгновенно проник в квартиру.

– Скажи своему хозяину, чтобы поднялся, – сказала Зоя, со вздохом принимая букет.

Через несколько минут пришел Райков. Белая батистовая рубашка, белые брюки, лицо загорелое, серьезное, взгляд, полный любви и обожания, как если бы он собирался прямо отсюда умыкнуть Зою в загс.

– Проходите, – Зоя отступила, пропуская гостя в квартиру. Закрыв перед носом телохранителя дверь, она жестом пригласила Райкова пройти в гостиную. – Чай? Кофе?

– Воды холодной, если можно, – волнуясь, проговорил он.

– Воды так воды, – скрывая усмешку, Зоя отправилась на кухню и вернулась оттуда с запотевшим графином с водой, в котором плавали кружочки лимона и листья мяты. – Господин Райков, скажите, пожалуйста, что вы хотите за то, чтобы моего жениха Андрея Татаринова оставили в покое.

Стакан с водой застыл в руке гостя.

– Не понял…

– Это же вы все подстроили: драка, убийство с последующим арестом Андрея… Вы хотели таким вот страшным образом избавиться от соперника? Поверьте мне, это не метод, если вы хотите завоевать мое сердце.

– Зоя, дорогая, я не понимаю, о чем, вернее, о ком вы говорите? Какой еще Андрей? Какая драка и тем более убийство?!

– А вы неплохой артист.

– Да никакой я, к черту, не артист! Я действительно не понимаю, о чем идет речь.

– Хотите сказать, что это не вы приложили руку к тому, чтобы его посадили?

– Конечно нет! Кто вам такое сказал?

– Да никто не сказал, – устало проговорила Зоя. – Просто я сопоставила некоторые факты… Я же знаю, что вы неравнодушны ко мне, думаю, что и вам уже доложили, что у меня есть парень. И вдруг его арестовывают за убийство, которого он не совершал, скоро будет суд… А он на момент убийства находился со мной на другом конце города! Любой человек на моем месте сделал бы точно такой вывод…

– …что все это подстроил я? Уверяю вас, Зоя, я не такой человек! Конечно, в бизнесе я, может, и пользовался не совсем законными методами, возможно, позволял себе то, что называется подлостью, но речь шла о конкурентах, о деньгах… Но чтобы я таким вот изуверским способом решил, как вы говорите, завоевать сердце девушки, которая мне нравится?! Нет, нет и еще раз – нет!!! Что же касается того, что у вас есть парень, мне и докладывать об этом не надо, это и так подразумевалось. Сложно представить себе, что у вас, у такой красивой девушки, никого нет.

Он говорил это таким убедительным тоном, что Зоя растерялась.

– Значит, говорите, вашего парня посадили… – продолжал между тем Райков. – А может, он все-таки виноват, а вам просто не хочется в это верить?

Она сощурила глаза и покачала головой. Ну, вот, теперь и Райков произнес эти слова. Все вокруг нее, кто связан с этим делом, говорят одно и то же. И как ей доказать, что и она не лжет, что произошла чудовищная ошибка, расплачиваться за которую будет Андрей?

– А вы не пробовали нанять адвоката?

Зоя вдруг почувствовала, как глаза наполнились слезами, в носу защипало, и она сразу стала совсем слабой. Такое с ней теперь случалось часто, когда она думала об Андрее, о том, каково ему там, в камере. Ведь он может рассчитывать только на нее. А что сделала она, чтобы помочь ему? Получается, что ничего. Разве что обратилась за помощью к Маргарите, жене следователя прокуратуры, которая поверила ей сразу и первая предложила помощь.

– Зоя, пожалуйста, не плачь… Поверь, я действительно ни при чем… Так что там с адвокатом?

– Мы нанимали адвоката, но он сбежал… Отказался… Не знаю, что уж случилось. А на хорошего адвоката у нас денег нет, – неожиданно, поддавшись чувствам, призналась она, уже не видя перед собой обуреваемого злыми чувствами поклонника, а воспринимая Райкова как нейтрального человека, способного ее выслушать. Так люди изливают свою душу и выговариваются постороннему в парке на лавке или попутчику в поезде.

– Ты любишь его? – с грустью в голосе спросил Райков.

Зоя же, вместо того чтобы ответить, вдруг вскочила со своего места.

– Лилии! – воскликнула она, собирая в охапку большущий букет и исчезая с ним в дверном проеме. – Сейчас, минуту, мне надо их поставить в воду! Жара-то какая!

Войдя в комнату с вазой с цветами в руках и поставив ее на пианино, она вернулась на место, за стол, но посмотреть в глаза своему гостю не решилась. Ей было стыдно за то, что она так быстро поверила в его невиновность и обнаружила свою слабость.