Юрий Ясько - Загадка Скалистого плато

Елена видит: Васин напряженно смотрит на этого мужчину, готовый броситься к нему. Тот несколько секунд внимательно оглядывает Игоря Ивановича и радостно восклицает:

— Игорь! Вот мы и встретились.

Орлов и Васин застыли в крепком объятии. Елена и Борис деликатно отвернулись.

— Вот он, мой Орлов, — на лице Игоря Ивановича взволнованная улыбка, — знакомьтесь.

Орлов пожимает им руки. Пальцы у него крепкие, сухие.

— Давайте я помогу, — Борис берет чемодан, — пойдемте, такси ждет нас.

Туриев шел примерно на два шага впереди Васина и Орлова. Друзья о чем-то разговаривали, иногда доносились до слуха Бориса отдельные слова: голос Орлова, слегка хрипловатый, но глубокий и сильный, звучал громче, чем голос Васина:

— Пришлось покопаться… Архивы дивизии сохранились, но кое-что пришлось уточнять в министерстве… Конечно, договорился… Точно сказать не могу… Все-таки я тебя не понимаю, почему скрывать?.. Сам начертил круг отчуждения… Жизнь тем и хороша, что у человека есть друзья, есть привязанности к тем, без которых трудно… Сделал все, как ты просил… Редактор одобрил, но и ты должен ознакомиться… Нет, нет… Уезжаешь? Жаль. Мог бы отложить…

Борис подошел к машине, Лена открыла переднюю дверь, собираясь сесть. Подошли Васин и Орлов, несколько секунд помолчали, видимо, не решаясь продолжать разговор. Водитель положил чемодан Орлова в багажник, раскрыл обе задние двери. Орлов переминался с ноги на ногу, не решаясь первым войти в машину.

— Помнишь, как мы встретились в госпитале? Ты тогда никого не узнавал, память совсем потерял, — почему-то спросил Орлов.

— И сейчас многое не помню, хотя имена товарищей живы в памяти. Ты не имеешь связи с Гороховым, Умновым, Хромовым, Батюковым?

— Их уже нет в живых, Игорек. — Орлов останавливается, тяжело опираясь на трость, — вот и меня прихватывает иногда. Старая рана открылась. Война живет в нас не только страшными воспоминаниями, но и железом. Ты как себя чувствуешь?

— О-о-о, Игорь Иванович у нас молодец, — вмешалась в разговор Дроздова, — молодым сто очков вперед даст. А как он по горам ходит — завидно становится. — Перехватив укоризненный взгляд Туриева, нахмурилась, поджав губы.

У гостиницы Борис попрощался с ними:

— Извините, работа.

— Забыл представить тебе товарища Туриева, — спохватился Васин, обращаясь к Орлову, — следователь по особо важным делам.

— Мы еще встретимся. Вы надолго к нам?

— Как примут.

— К сожалению, мне надо выехать в Свердловск послезавтра… — Васин виновато улыбнулся, — нужны буровые коронки, без связей, к сожалению, их не выбьешь, а там у меня знакомые, друзья.

— Ну что ж, побудем вместе два дня — этого тоже немало. А через четверть часа Борис находился в пути к аэропорту. Здесь Вермишев получил разрешение начальника подъехать прямо к трапу самолета. Гронис и Федорова вышли из самолета последними. Гронис — стройный, очень молодой, почти юноша. Федорова — худенькая шатенка с грустными глазами. Ее пухлые губы чуть тронуты помадой, под глазами заметные синяки.

В дороге молчали. В кабинете Вермишев предложил Федоровой сесть в кресло, Гронис и Туриев устроились на диване.

— Валентина Ивановна, вам предстоит трудная процедура… Мы понимаем. Но прежде позвольте задать вам два-три вопроса. Естественно, ждем от вас предельно правдивых ответов.

— Мне нечего скрывать, — голос Федоровой оказался неожиданно чистым, звонким.

— Луцас… Он кто для вас? Родственник? Друг? Муж?

— Снимал комнату… У меня трехкомнатная квартира, муж занимал большой пост, скончался — обменивать не стала…

— Простите, Луцас был только квартирантом?

Федорова теребила тонкими пальцами носовой платок, веки ее покраснели.

— Можете на этот вопрос не отвечать.

Валентина Ивановна признательно посмотрела на Вермишева.

— Где он работал?

— Художником был. Человек свободной профессии. Оформлял дворцы культуры, цехи заводов, фабрик. Иногда к нему приходили те, кто желал иметь свой портрет. Зарабатывал хорошо — иногда до тысячи рублей в месяц.

— Наверное, у него были друзья? Обычно люди искусства общительны. Пил?

— Он был довольно замкнут. Пил, но не часто. Разве в последнее время. Родственников потерял во время войны. Я жалела его… Ян был неплохим человеком, добрым. — Федорова вдруг разрыдалась. Ее маленькое тело содрогалось, тонкие пальцы дрожали. Она старалась справится с собой, но нервное напряжение выплеснулось наружу.