Игорь Христофоров - Смертельное шоу

Не успела она откусить полбутерброда с сыром и запить его мутным какао из термоса, как от людского потока отделилось нечто огромное, серое, небритое и заслонило собою свет. Профессиональное чутье подбросило Кравцову со стульчика. Он облегченно вздохнул, тоненько скрипнув всеми своими металлическими сочленениями, и тут же принял на свою узенькую спину недоеденный бутерброд и термос.

-- Что вас интересует? -- расширив лицо сладкой улыбкой, снизу вверх спросила Кравцова.

Любезность продавца -- один из самых сильных способов выражения ненависти к покупателю. Но большинство пришедших на рынок об этом даже не догадываются.

-- Вам нужна длинная куртка? -- не убирала улыбку со щек Кравцова. -Есть криспи. Потрясающая кожа! И есть ваш размер. У вас же -- два икс эль?

Огромное, серое и небритое наконец-то перестало жевать и ткнуло в самую большую куртку, висящую на центральной цепи.

-- Эта, што ль?

-- Ну что вы! -- всплеснула пухлыми ручками Кравцова. -- Это же только икс элечка! Примерно пятьдесят второй размер. И это не криспи, а нубук. Вашу куртку я сейчас достану.

Она с цирковой ловкостью развернулась на крохотном пятачке между торговыми рядами и покупателем, согнулась и по пояс нырнула в кожаные куртки. В огромной сумке за ними лежали неходовые размеры: эски -- самые маленькие и два икс эльки -- самые крупные.

Заработавшая в прежнем ударном темпе челюсть здоровяка снова замерла. Его маленькие серые глазенки завороженно смотрели на зад Кравцовой. Она совершала загадочные движения руками за рядами курток, а рыхлые ягодицы, отзываясь на эти движения, выписывали нечто похожее на ламбаду. Черная юбка готова была лопнуть по шву, и здоровяк помимо своей воли потянулся к танцующему заду, но Кравцова с резвостью пингвина, вылетающего из воды на айсберг, выбросила себя из кожаной проруби и протянула гостю нечто похожее на двухместную палатку.

-- Вот пожалуйста! Ваш размер. Два икс эль. Настоящий криспи.

На сером лице покупателя не дрогнул ни единый мускул. Он уже не

мог воспринимать Кравцову целиком. Перед глазами все еще плясали

ламбаду две округлые черные подушки, и он даже посмотрел на то

место, куда еще недавно ныряла продавщица. Казалось, что ее

подменили, а настоящая, с бедрами, спряталась за куртки.

-- Снимите пальто. Примерьте, -- предложила Кравцова.

Мужик молча сбросил с себя темно-серое, почти до пола длиной, пальто, с сопением всунул по очереди руки в рукава и не успел опомниться, как быстрые пальцы Кравцовой забегали по куртке. Они расправили воротник, подобрали изнутри кулиски, прожужжали "молнией" и резко, но не настолько резко, чтобы обидеть покупателя, одернули кожу.

-- Как на вас шили! Отлично сидит! Скажите, девочки!

Последнее обращение адресовалось всем соседкам-продавщицам сразу, и те, как бы ни были они заняты сами, почти одновременно взвизгнули:

-- Отлично сидит!

-- Вы сразу стали солидней, -- продолжала атаку Кравцова.

На поясе у покупателя, когда он снял пальто, она заметила пухлый поясной кошелек. Такому герою можно было грузить с ходу двойную цену, и он бы даже не вякнул.

-- Вот видите эти крупные пупырышки, -- провела по коже Кравцова.

-- Эта выделка называется криспи. Она создает очень прочную и

вместе с тем очень мягкую кожу...

Она хотела сказать что-нибудь про Италию, но передумала. Наверное,

потому, что покупатель впервые подал голос.

-- А как он того... на улице смотрится?

-- Еще лучше, чем здесь! -- отработанным ответом парировала Кравцова его вопрос.

-- Тогда это... пошли того... посмотрим...

-- С удовольствием.

Она обернулась, посмотрела на кашемировое пальто, которое лежало залогом на трех стульчиках сразу, ее и соседок, крикнула этим же соседкам: "Присмотрите, девочки!" -- и пошла сквозь толпу за кожаной спиной метровой ширины.

На улице здоровяк не стал останавливаться, как это обычно делали покупатели, а ходко пошел вдоль стены эллинга. Кравцова, хорошо помня, что сегодня -- суббота, а значит, все выходы с рынка перекрыты охранниками, сразу не ощутила беспокойства. И только лишь когда покупатель дошел до угла эллинга, нервно вскрикнула:

-- Здесь уже хорошо видно! Куда вы?!

Куртка исчезла за поворотом, и Кравцова ощутила в душе смесь тревоги и ярости. Она побежала, скользя подошвами по сочной весенней грязи, завернула за угол, и тут же что-то большое и сильное швырнуло ее на стену эллинга. От гула стало больно в ушах. Кравцова оттолкнулась спиной от холодной рифленой стены, но все то же большое и сильное вновь припечатало ее к металлу.