Эдуард Хруцкий - Зло

Смешной этот эпизод немного отвлек Андропова от неприятных воспоминаний. От последнего разговора с Сусловым. Покойного Андропов не любил давно, справедливо считая, что «серый кардинал» партии вместе со своими присными толкает страну в пропасть.

Мир не просто изменился, он становился совершенно иным. И только одна шестая часть суши по-прежнему держалась за архаические догмы. Ленин, которого так любил цитировать главный идеолог партии, подходил творчески к построению социализма. Он не боялся в один день начать новую экономическую политику, которая уничтожила инфляцию и сделала рыковский золотой рубль дороже доллара.

Мир потрясал экономический кризис, а Советский Союз усиленно формировал многоукладную экономику. Но пришел к власти сусловский идеал — Сталин, — и люди на Украине сотнями тысяч гибли от голода.

Попытки Косыгина изменить экономические рычаги разбились о замшелый консерватизм второго лица партии. Именно Суслов стал отцом дефицита. Именно его глупость и упрямство породили невиданный рост теневой экономики. Неужели он, советуя недалекому Хрущеву уничтожить промкооперацию, не знал, что артельщики займутся подпольным бизнесом? Конечно, знал, партдогмы для него были важнее благосостояния народа и стабильности в государстве.

Ежедневно Андропов читал сводки о настроениях на заводах, в шахтах, колхозах. Читал и понимал, что среди тех, кого они именовали главным классом в стране, растет недовольство. Это был не интеллигентский кухонный шепот, который ежедневно выискивало Пятое управление его конторы. Все эти доморощенные интеллектуалы просто мололи языками.

Он-то хорошо знал, что такое революция. Он был послом в Будапеште, когда на улицах жемчужины Дуная рассыпалась автоматная дробь. Ах, как хорошо он помнит это! Помнит и боится повторения этих событий.

А тот страшный ноябрьский день, когда у посольства бушевала многотысячная толпа? Тогда с ним соединился по спецсвязи председатель КГБ Серов и сказал:

— Не бойся, я пришлю людей.

— Но посольство блокировано.

— У меня всё.

А через полчаса в здании появились неведомо откуда взявшиеся странные военные в пятнистых костюмах, которые он видел только в фильме о военных разведчиках «Звезда». Они поднялись по лестнице на второй этаж. Рослые, широкоплечие, в одинаковых шерстяных пилотках. Старшего он определил только по портупее. Он хорошо запомнил этого офицера. Молодого, светлоглазого, совершенно невозмутимого. Тот сидел в его приемной, курил и тихо отдавал распоряжения. В его поведении сквозили спокойствие и уверенность в собственных силах.

Андропов надолго запомнил этих молчаливых ребят и их командира, курившего сигареты по-фронтовому, в кулак.

Работая в ЦК, ему, конечно, приходилось смотреть определенные материалы, но со всем объемом информации он столкнулся, возглавив спецслужбу. Знания эти только умножали скорбь. Страна нуждалась в коренных переменах. Люди мечтали о социализме с человеческим лицом. Они хотели жить хотя бы как в Болгарии, имея минимальные экономические и идеологические послабления.

Смерть Суслова открывала для него новые возможности. Он уже знал, что Брежнев рассматривает его кандидатуру на место второго лица в партии. Но постоянная подковерная борьба за власть среди членов Политбюро могла вынести на гребень политической волны другую кандидатуру. Основных претендентов, кроме него, было пять: Виктор Гришин, Андрей Кириленко, Константин Черненко, Григорий Романов и Николай Щелоков. И хотя министр внутренних дел пока еще не был членом Политбюро, уже ходили упорные слухи о его избрании в кандидаты.

Андропов один из немногих знал о состоянии здоровья Брежнева. Дни генсека практически сочтены. Он уже не управлял государством, хотя кадровые вопросы по-прежнему решал сам. Брежнев мог в одну минуту снять любого с должности, выкинуть из Политбюро. Отправить на работу чиновником в комитет, курирующий профтехобразование. Так он поступил с некогда могущественным Шелепиным, которого за глаза звали «Железный Шурик».

Андропов хотел стать генсеком. Им двигало не тщеславие. Нет. Он мечтал начать реформы и много думал о них. Но никому, даже самым близким людям, не доверял своей тайны.

Ему удалось убрать из Политбюро одного из основных соперников — Кирилла Мазурова. Гибель Петра Машерова, верного претендента на пост генсека, оставила только эти пять фигур.

Пять его конкурентов не терпели друг друга. Но перед лицом опасности они объединялись и становились мощной силой. Поэтому надо было убирать их поодиночке, благо компромата хватало на каждого.