Дмитрий Федотов: Огненный глаз Тенгри

— Если так пойдет и дальше, — заявил, отдуваясь, Ракитин, — мы будем тут корячиться не один день.

Он уселся на срезанную макушку очередного оследка, снял с пояса флягу, сделал мощный глоток. Я, не садясь, последовал его примеру. Речная вода слегка отдавала химией, но оказалась вполне пригодной — волшебные таблетки делали свое дело.

— У нас нет даже суток, Олежек, — сказал я, возвращая флягу в подсумок. — А тебе настоятельно советую не курить во время подъема.

Ракитин свирепо зыркнул на меня, но сигареты спрятал обратно в нагрудный карман комбеза.

— У меня скоро уши опухнут и отвалятся, — проворчал он, поднимаясь.

— Уши у тебя нормального размера, — успокоил я. — Никаких признаков деструкции.

Поднявшись еще на десяток-два метров по вертикали и отмахав при этом метров пятьсот, мы неожиданно вышли из леса. Теперь перед нами вправо и влево возвышался каменистый откос, поросший лишь кое-где темно-зелеными куртинами камнеломки и тонкими плетьми вьюна.

— Что, и туда полезем? — нахмурился Олег.

— Не сразу, инспектор, не сразу, — снисходительно ухмыльнулся я. — Сначала подумаем, в какую сторону могли пойти Крашенинников сотоварищи.

— Да в любую! — обреченно махнул рукой Ракитин. — Димыч, это чистой воды авантюра! Не найдем мы никого и ничего!

— Надо, Олежек, надо, — ободряюще хлопнул я его по плечу. — Думаю, нам нужно двигаться вправо…

— Почему?

— Потому что у Крашенинникова записано, что они двигались после ночевки сначала еще вдоль реки и только спустя час свернули к кряжу, а мы с тобой сразу двинули в гору. Теперь надо внести поправку. В лесу это сделать было проблематично, зато сейчас…

— Ладно, посидим немного. Или лучше перекусим?..

— Не хочу. Ешь, а я осмотрюсь тут.

Ракитин снял ранец и принялся рыться в нем, а я стал внимательно осматривать в бинокль правую часть склона. Через пару минут я окончательно убедился, что мы на верном пути. Примерно в километре от того места, где мы находились, склон заметно поворачивал к северу, а дальше на восток продолжался только метров через пятьсот-шестьсот. Вполне вероятно, что я увидел устье того самого распадка, о котором писал Крашенинников. Во всяком случае, проверить нужно было обязательно. Я вернулся к жующему Ракитину.

— Заканчивай набивать утробу. Я, кажется, нашел дорогу.

— Что именно? — спросил Олег без интереса, хрустя галетой.

— Похоже на тот самый распадок, что описан в «тетрадях»…

— Ну, надо же, как нам везет!

— Не язви. Лучше помолись, чтобы предположение оправдалось.

— Или что?..

— Или придется заново начинать поиски!

Ракитин поперхнулся галетой и замолчал. Я же, глотнув воды, решительно зашагал к распадку.

Когда мы вышли к его устью, я будто шкурой почувствовал — этот! В «тетради» говорилось, что тропа вилась по восточному склону распадка, и я молча полез вверх. Ракитин топал сзади, ворча себе под нос ругательства, но меня уже было не остановить. Я пер, как доберман, взявший след. С какого-то момента мне стало казаться, что я буквально вижу, как здесь проходили триста лет назад двое молодых парней в компании с ловким, коренастым аборигеном.

Тропа обнаружилась именно там, где я и ожидал. Причем она была весьма хорошо натоптана — видно, пользовалась популярностью по сей день. Это обстоятельство меня ничуть не удивило, ведь, судя по карте, другого удобного пути на перевал не было.

— Мы что, марш-бросок выполняем?! — возмутился наконец Олег, оказавшись на тропе. — Перекур!

— Ладно, — неохотно согласился я, хотя меня так и распирало от азарта. — Десять минут тебе на потраву.

— Да куда ты гонишь-то?!

— Сегодня ночью — полнолуние, белая луна, Ак-кай, по-местному. Если камланию суждено состояться, то именно сегодня.

— А если нет?

— Дай-то Бог!.. Но ты готов рисковать, зная, что возможно совершение тяжкого преступления, а ты в состоянии его предотвратить?

— Димыч, не дави на меня! — Ракитин глубоко затянулся и даже зажмурился от удовольствия. — Моя служебная совесть осталась там, в рабочем кабинете на Зеленом проспекте.

— А человеческая?.. Ведь младший Урманов идет сейчас за своим старшим братцем, как агнец на заклание.

— Он что же, до сих пор ничего не заподозрил?

— Нет. В том-то и дело, что Антон точно знает, что собирается сделать Геннадий. Только он никогда не поверит, что родной брат способен принести его в жертву древнему богу.

— Все-все, убедил, сейчас двинемся. Я посмотрел на солнце, едва проглядывающее сквозь заметно уплотнившиеся облака.