Антон Леонтьев - Святой нимб и терновый венец

– У вас что-то горит! – крикнула она, вбегая обратно в комнату.

– Господи, что же произошло? – пропищал Брамс.

– Нам как можно быстрее надо уходить отсюда, – заявила Элька. – У вас имеются огнетушитель и противогаз?

Брамс засеменил к выходу, но, вдруг споткнувшись, упал, и Эльке пришлось-таки прикладывать все силы и поднимать объемного «профессора» с пола. Становилось трудно дышать.

– Горит что-то наверху! – высказала свое мнение Элька. – Не исключаю, что ваш особняк, Брамс.

– Но воздух поступает не из дома, а из сада, – заныл толстяк.

Элька, наступив ему на ногу, заявила:

– Не время раскисать! Значит, кто-то постарался, чтобы дым поступал по системе вентиляции в бункер. Кто-то, который страстно желает, чтобы вы и я задохнулись в этой норе.

– Кто? – взвизгнул Брамс и, решив, что сейчас самое время для обморока, осел на пол и запричитал: – Я умираю, госпожа комиссар! Они добились своего! Мне нечем дышать!

Комиссарша на минуту исчезла и вернулась с двумя влажными одеялами. Затем она пребольно ударила «профессора» в живот и сказала:

– Умирать вы сможете и потом, когда мы выберемся из вашей подземной темницы.

Бункер был заполнен сизым, раздирающим легкие и выедающим глаза дымом. Комиссарша, как могла, подгоняла Брамса. Тот, оказавшись около двери, слишком долго возился с сигнализацией.

Элька потянула на себя тяжеленную бронированную дверь. Когда же та распахнулась, то в лицо Эльке повалили клубы еще более густого дыма.

– Брамс, где вы? – спросила она.

Ответа не последовало. Закрыв глаза и затаив дыхание, Шрепп вернулась обратно в бункер и наткнулась на бездыханное тело Брамса. Она выволокла его в коридор и принялась хлестать по щекам. «Профессор», кашляя, приоткрыл глаза.

– Что со мной? – произнес он слабым голосом. – Я уже умер?

– Пока что нет! – ответила Элька. – Ну, шевелитесь, если не хотите задохнуться!

– Я не могу идти! – пожаловался Карл Брамс, и Эльке пришлось поддерживать его.

Они вскарабкались по лестнице и оказались перед панелью, закрывавшей проход в дом. Брамс что-то нажал, и она отошла в сторону.

В лицо хлестнули языки пламени. Элька успела увернуться, чувствуя, как на голове трещат от жара волосы.

– Мы в западне! – хрипло простонал Брамс и снова привел панель в движение.

Смерть не входила в планы Эльки Шрепп. Ее несколько раз ранили, она оказывалась один на один с жестокими убийцами и была как-то заложницей маньяка, но никогда она не думала о том, что пробил ее последний час. Вплоть до сегодняшнего дня.

– Облачайтесь! – приказала Элька, швырнув Брамсу влажное одеяло. – Защищайте в первую очередь лицо и руки!

Сама она тоже завернулась в мокрое одеяло. Оно спасет на первых порах от пламени, но ее цель – выбраться из горящего дома и вытащить из него неповоротливого Брамса.

Панель отъехала, пламя впереди стояло стеной. Элька выбежала из подземного коридора. Одеяло тлело, комиссарша, выбив стекло, нащупала задвижку на ставнях и рванула ее на себя. В лицо ей хлынул холодный живительный воздух. Элька, схватившись за рамы и порезав при этом ладони, выпрыгнула из особняка в сад.

– Брамс, поторапливайтесь! – крикнула она, но полной фигуры «профессора» в густых клубах дыма и столбах пламени видно не было.

Проклиная Брамса, комиссарша вернулась в дом. На ее крики он не отзывался. Внезапно Элька на что-то налетела и едва не упала. На полу распласталась туша «профессора». Элька поволокла его по направлению к окну. В особняке что-то затрещало и ухнуло сверху вниз. Шрепп отшатнулась от языка пламени и, собрав последние силы, перекинула тело Брамса через подоконник Затем она сама живо перемахнула преграду и оказалась снаружи. Брамс смешно, на четвереньках отползал прочь от горящего особняка.

– Вы едва не убили меня, – подвывал он. – Какая вы бесчувственная, черствая женщина, госпожа комиссар! Я весь в крови...

Отбежав метров на десять от дома, Элька увидела, что тот весь объят пламенем. Крыша накренилась и осела внутрь особняка. Задержись они на минуту, и оказались бы в центре большого погребального костра, в который превратился горящий дом.

Брамс, растирая по черному от сажи лицу слезы, сидел на земле и причитал:

– Все, что у меня было, осталось в бункере! Моя чудесная антикварная мебель! Мой архив! Мои книги!

– Если хотите, можете вернуться обратно, – съязвила комиссарша, указывая на дымящийся остов особняка.

Брамс проковылял к приоткрытым воротам, Элька вышла на улицу. Она заметила толпу любопытных мальчишек, наблюдавших за пожаром. Издали доносилось завывание сирен.