Антон Леонтьев: Святой нимб и терновый венец

– О, это, конечно же, так, – усмехнулся я. – Кто я такой, чтобы мериться силами с Господом нашим? Но вы забываете, ваше высокопреосвященство, что в детстве я бродил по стране с циркачами и научился разным трюкам, в том числе – освобождаться от пут. Вы забыли об основном ватиканском правиле: не мни из себя Бога, даже если ты папа!

Кардинал Кеннеди затрясся:

– Монсеньор Ортега, будьте осторожны, пистолет заряжен!

Удерживая в левой руке оружие, я правой снял путы. Подойдя к съежившемуся статс-секретарю, я схватил его за грудки и произнес:

– Кардинал, живо на стул! Я свяжу вас и оставлю для полиции. Если хотите, надейтесь на новое чудо, но, уверен, его не произойдет.

Привязав к стулу рыдающего кардинала, я основательно долбанул его по черепу рукояткой пистолета, Кеннеди надолго потерял сознание. Быстро связав статс-секретаря, я покинул подвал заброшенного дома и бросился к машине, на которой приехал, – она стояла там, где я ее оставил.

Что же делать? Позвонить в Ватикан? Но моему рассказу никто не поверит! Придется самому отправиться в загородную резиденцию пап.

Я думал о словах кардинала Кеннеди, и сердце мое ныло в предчувствии страшной трагедии. Я вознес Господу молитвы, прося уберечь Антонио от страшной участи, но что-то мне подсказывало: беды не миновать...

В Рим их доставил вертолет Дейла Уайта. Писатель проявлял повышенный интерес к Виктории и пытался снова пригласить ее на ужин, но Джек заявил:

– Занимайтесь своими романами, мистер Уайт, и забудьте о Виктории!

Автор «Улыбки Джоконды», толкнув локтем в бок Луиджи, заметил:

– Похоже, ни мне, ни вам, господин младший комиссар, не перепадет ни крохи с барского стола!

Профессор Каррингтон пытался добиться аудиенции в Ватикане, но в связи с избранием нового понтифика в государстве-граде царила невероятная суета, и никто не хотел даже слышать о тайне тамплиеров и Туринской плащанице.

Через день после прибытия в итальянскую столицу в гостиничный номер Виктории ворвался Луиджи. Молодой человек был чем-то невероятно взволнован.

– Я все понял! – сообщил он. Девушка вопросительно посмотрела на него, и Луиджи, переведя дух, пояснил: – Каррингтоны! Я понял, почему они ищут сокровища тамплиеров.

– Они ведь уже объяснили, что хотят напасть на след Евангелия от Иисуса, – возразила девушка.

Луиджи вручил ей несколько листов бумаги:

– Знаешь, как звали мать Джека и супругу профессора? Маргарита де Шарни.

Виктория, припомнив, воскликнула:

– Но так же звали и дочь того французского дворянина, который в середине четырнадцатого века оказался владельцем плащаницы!

– Вот именно! – заключил Луиджи. – Этот папаша и сынок показались мне подозрительными, и я пропустил их через компьютер...

– Что? – спросила изумленно Виктория.

Смутившись, итальянец пояснил:

– Я сделал это только ради тебя! Я же видел, как молодой Каррингтон ухлестывает за тобой. Он... он тебя не заслуживает!

Виктория немедленно сменила тему разговора:

– Но даже если мать Джека и является одной из рода де Шарни, то это...

– Это их уличает! – не дал ей закончить фразу Луиджи. – У них в этом деле – кровный интерес, а вовсе не забота о торжестве истины. Наверняка они хотят предъявить права на сокровища тамплиеров, и не удивлюсь, если они рассматривают плащаницу все еще своей семейной собственностью.

– Я уверена, что всему найдется разумное объяснение, – возразила Виктория. – Нам только стоит дождаться Джека и профессора, они должны вот-вот прийти.

Каррингтоны не появились ни через полчаса, ни через час, ни через два. А когда в дверь позвонили и Виктория, сорвавшись с места, открыла ее, за нею оказался посыльный, который вручил конверт. Девушка извлекла из него короткую записку. Прочитав ее, она не смогла сдержать рыданий. Луиджи привлек к себе Викторию и нежно погладил по голове.

– Он пишет... что... что... они уезжают... И ни слова о том... что будет... с нами...

– Профессорский сынок – эгоист, – сказал Луиджи, – он тебя не заслуживал! Ты же сама видишь, что они бежали, как... как преступники. Виктория, я должен сказать тебе, что... люблю тебя!

Девушка разрыдалась еще сильнее. Джек навсегда ушел из ее жизни... Зато остался Луиджи... И он любит ее... Он никогда не бросит ее и не причинит ей боль...

Младший комиссар поцеловал Викторию, а затем увлек на кровать. Девушка была как в трансе. Луиджи покрывал ее лицо жаркими поцелуями, а она думала о Джеке. Молодой итальянец сбросил рубашку, на смуглой груди звякнули золотые медальоны.