Антон Леонтьев - Золотая клетка для синей птицы

Она встречалась с Павлом. Светлана поняла, что он является именно тем человеком, которого она искала всю жизнь. Однако Геннадий Петрович и слышать не хотел о нем. Павел был сыном той самой Галины Одинцовой, которая способствовала роману Татьяны Ухтоминой и Владимира Стаховского.

Светлана все еще испытывала тревогу за отца. Геннадий Петрович, по-прежнему погруженный в свой мир, никак не мог освоиться с мыслью, что его любимая жена изменяла ему.

Утром, узнав, что на его дачу залезли воры, он заявил, что поедет наводить порядок. Светлана, не ставя его в известность, уговорила братьев задержать отца в Москве. Она не хотела, чтобы он ездил один за город, ему требовался отдых. Света решила, что сама ликвидирует последствия вторжения.

В воздухе чувствовалось приближение весны. Снег начал подтаивать, скелеты деревьев чернели в полуденном небе. Светлана принялась за уборку.

Она не заметила, как пролетело два с половиной часа. Кажется, ей удалось привести дом в порядок. Оставалась только груда фотографий, которые высыпались из нескольких старинных фотоальбомов, брошенных ворами на пол.

Светлана, устроившись на коврике, начала сортировать фотографии. Наверное, отец теперь не захочет смотреть на них – ведь там изображены он сам, маленькая Света и его жена Татьяна, которая изменяла ему со Стаховским.

Внезапно Светлана заметила знакомое изображение. Не может быть! Эту фотографию она уже видела. Мама в приталенном пальто и белом берете рядом с молодым Владимиром Стаховским. Такую фотографию Кристина показала всей стране в скандальном ток-шоу.

Но каким образом тот снимок попал в их семейный альбом? Светлана перебрала все фотографии и обнаружила еще несколько снимков Стаховского и мамы.

Получается… Получается, что…

Дверь хлопнула, раздались тяжелые, шаркающие шаги отца. Светлана инстинктивно попыталась скрыть фотографии, которые держала в руке. Отец, в длинном пальто, прошел в комнату.

– Света, ты приводишь в порядок разграбленную дачу? – спросил он. – Ты у меня умница, дочка. Я наконец-то сбежал из Москвы, а то твои братья не хотели меня отпускать. Но не мог же я бросить все на тебя. Как вижу, умыкнули телевизор и всю посуду, нет трех шлангов и лопаты… Да, ну и времена пошли…

Геннадий Петрович замолк, когда взгляд его остановился на фотографиях, которые держала в руках Светлана. Он переменился в лице и сказал странным, каким-то бесцветным тоном:

– Света, дочка, а что это ты нашла? Старье, которое я давно должен был выбросить, но рука никак не поднималась.

– Папа, – произнесла Ухтомина. – Скажи честно – ты ведь все знал? Ты знал, что она тебе изменяет? И что я не твоя дочь?

Ответом было молчание. Геннадий Петрович, стряхивая с галош мокрый, тающий снег, прошел в комнату. Светлана перевернула одну из фотографий. На обратной стороне твердым, хорошо знакомым почерком отца было написано: «Татьяна и ее хахаль». И дата – за две недели до того, как мама была убита.

– Папа, прошу тебя, – сказала Светлана ласковым тоном, чувствуя, как ее душа наполняется ужасом. – Скажи правду, мне это очень нужно!

– Правду, дочка? – хрипло произнес Ухтомин. – А зачем она тебе? Ты же убедилась, что многие, очень многие вещи нужно предать забвению. Я уже говорил, Света, что старые истории, которые покрылись паутиной воспоминаний, опасно ворошить. В подвалах прошлого обитают жадные до крови монстры и клыкастые чудовища. Я же говорил тебе…

Фотографии выпали из рук Светланы. У нее мелькнула дикая мысль. Но это не может быть правдой! Она не хочет!

За окнами дачи сгущались сумерки. Светлана в отчаянии смотрела на отца. Он, сгорбленный, в слишком длинном пальто, походил на персонажа из повестей Гоголя. Но одновременно что-то зловещее было в облике Ухтомина.

– Я так любил Таню, а она предала меня, – сказал он вдруг. – Я обожал ее до безумия. И хотел, чтобы она была только моей, Света, понимаешь, только моей! Я увлекся тогда карьерой, у меня были такие блестящие перспективы. А ей требовалось внимание, но я не мог, я просто не мог…

Его голос, сдавленный и тихий, отдавался в душе Светланы звоном погребальных колоколов. Она слушала Ухтомина, не перебивая.

– Она так мечтала о ребенке, но я знал, что в ближайшие годы нам нужно забыть о нем. Это могло разрушить мою карьеру, и в итоге так и произошло. Когда я узнал, что Таня якшается с молодым хлыщом, который был на добрый десяток лет младше ее, я сошел с ума, дочка. Она предала меня, унизила…