Стивен Котлер - Азимут бегства

Койот выходит в коридор впереди Анхеля. Видит в конце открытую дверь, а за ней — освещенный внутренний двор. Коридор почему-то заполнен людьми, но не теми, что живут или работают здесь. Это люди, которым недостает близкого общения, но он не чувствует себя частью этой толпы, он просто вынужденно привязан к этому месту. Сосредоточившись, он продвигается в толпе, медленно, по футу за один шаг, стараясь держаться рядом с Анхелем и не привлекать излишнего внимания. Он все время ждет, что кто-то заметит их и укажет на них пальцем, хотя смотреть, собственно говоря, не на что. Двести футов, думает он, двести футов, двор, и весь мир растворится. Впервые за этот день он вспоминает о Завиоте, думает, что, может быть, проведет несколько часов наедине с этой книгой, станет одним из схоластов, растворившихся в водовороте слов, и еще он думает, что если бы он был осторожнее, то, вероятно, смог бы растворить и не один мир.

Задумавшись, он перестает следить за толпой, но длительность таких моментов, длинные коридоры и узкие закоулки поневоле отвлекают его внимание. Человек слева от него отделяется от толпы — видимо, туристов, — делает вид, что смотрит на картину, которую он явно не может видеть с этого места. Но этот человек смотрит вовсе не на картину, он не турист и смотрит он прямо на Койота, а в руке у него пистолет. Койот видит глаза, остановившиеся, округлившиеся от напряжения, глаза, видя которые, он, в других обстоятельствах, не дал бы далеко уйти этому человеку. Койот опускает глаза и видит цилиндрик глушителя, навинченный на ствол, долгий, приглушенный блеск вороненой стали, когда дуло начинает подниматься вверх. Койот пытается сдвинуться с места, бежать, что-то сделать — но что? На секунду оба словно цепенеют, словно они оба вышли из игры и просто смотрят друг на друга. Такого никогда прежде не случалось, мертвого момента, явного отсутствия ответных действий. Он предусмотрел все возможности, но упустил только одну. Ствол поднимается чуточку выше, и Койот как зачарованный стоит, глядя в его черное отверстие, ожидая, что вот сейчас этот глаз мигнет и унесет его жизнь.

Но в это время от толпы отделяется еще один человек и подходит к первому. Койот не видит лица второго мужчины, на нем надета большая стетсоновская шляпа с широкими полями, закрывающая лицо. Но человек поднимает руку и подносит ее к шее убийцы, поворачивается в профиль, и Койот узнает Русского. На безымянном пальце надет перстень, выполненный виде дракона. Из кончика хвоста гада торчит тонюсенькая игла. Рука русского резко прикасается к шее человека, мягко нащупывает нужную жилу и наносит укол. Брат Жакари роняет пистолет, дергается, и последнее, что он видит и чувствует, — это холод каменных полов Ватикана, стремительно летящих ему в лицо.

Русский исчезает в толпе, и когда одна женщина ощущает тяжелое падение тела на свою ногу, когда она, едва не задохнувшись, издает сдавленный крик, и когда толпа перестает разглядывать картины и обращает взоры на мертвое тело, он уже стоит у противоположной стены, сняв шляпу и вытирая выступивший на лбу пот.

Русский воспользовался сильнейшим токсином, который добывают в джунглях Белиза. Он не производит никаких внешних эффектов, если не считать пены на губах и нескольких слабых судорог, но внутри этот яд вызывает страшные разрушения — органы сжимаются, съеживаются и разрываются, словно одновременно пытаясь уйти в себя. Сердце останавливается, желудок скручивается в крошечный шар, разрывая кишки и направляя поток желчи в легкие и в глотку. Что-то происходит и с самими легкими, но он не помнит, что именно. Яд используют для охоты на крупную дичь, например, на медведя, но Русский слышал, что африканские браконьеры валят слонов именно этим ядом.

Русский подходит к Койоту и, не говоря ни слова, протягивает ему шляпу. Анхель стоит молча, не понимая толком, что случилось, но готовый следовать за Койотом. Койот сначала не реагирует, словно внутри у него что-то отключилось и он ищет рубильник, которым можно было бы снова вернуть себя к действительности. Он не движется, и тогда Русский протягивает руку и надевает шляпу на голову Койота. Анхель может сказать только одно — шляпа хороша и пришлась как раз впору. Он улыбается.

— Ты с самого начала, — говорит Койот, — работал на Общество.

Теперь он все понял, кусочки сложились в цельную мозаику.

— Вот почему…

Но Русский перебивает Койота, положив ему на плечо руку.

— К вашим услугам.