Ксавье Монтепен - Кровавое дело

Анджело Пароли приблизился к тому столу, где играли в баккара.

— Если вы сядете возле меня, милый мой, я сменю место, — сказала ему довольно красивая особа. — Вы всегда приносите несчастье, не раз и не два я испытала это на себе.

Не отвечая, итальянец опустился на стул. В ту же минуту его соседка вскочила со словами:

— Следовало бы занимать место по жребию!

Хозяйка дома, madame Тирон, вошла в зал в сопровождении четырех постоянных посетителей.

— Мы больше никого не ждем, — проговорила она, — и поэтому ничто не мешает нам начать. Ну-с, кто хочет заложить банк? Господа, кто будет банкиром?

Никто не ответил ни слова.

— Как! Ни одного банкомета? — продолжала Тирон. — Неужели не найдется банкометика на двадцать пять луи?

То же молчание.

— Ну, значит, надо проделать два или три круга в ландскнехт, чтобы разойтись. А потом, когда игроки немножко разгорячатся, найдутся и банкометы.

С этими словами Тирон взяла из какого-то ящичка и бросила на стол тридцать новых колод. По крайней мере обложки казались нераспечатанными.

Она сорвала обертку и, энергично перетасовав карты, положила их перед собой и попросила снять.

— Кому сдавать? — спросила одна из женщин.

— А вот сейчас вынем по карте.

Судьба указала на какого-то молодого человека, который немедленно принялся сдавать.

Время шло, и Анджело Пароли то выигрывал, то проигрывал, в результате получился ноль.

— Двадцать франков! — воскликнул итальянец, поставив на стол четыре монеты по пять франков.

— Ва-банк!

Анджело повернул карты и выиграл.

— Пятьдесят франков!

— Ва-банк!

Положительно, счастье повернулось к молодому человеку. После целого ряда удачных ставок Анджело передал ставку. Его четыре монеты по пять франков принесли ему три тысячи.

Лихорадка овладела всеми. Начали играть уже по-крупному.

Пароли понтировал щедро, но довольно осторожно, и продолжал выигрывать.

Снова пришла его очередь ставить.

Он выставил пятьсот франков и выиграл.

— Тысяча франков! — воскликнул он.

— Ва-банк!

Восемь раз метал Пароли, и все восемь раз взял банк.

Поколебавшись с минуту, он наконец решился и несколько взволнованным голосом воскликнул:

— Восемь тысяч!

Сначала игроки сидели в глубоком молчании. Никто не смел держать против такого банка.

— Господа! — повторил итальянец. — Восемь тысяч франков на стол! Если они не будут покрыты, я передаю очередь, и банк за мной.

— Ва-банк! — внезапно проговорил один из игроков.

И один за другим полетели на стол банковские билеты.

Пароли снова взял банк. На этот раз азарт игры и опьянение выигрыша не позволили ему подумать ни минуты.

— Шестнадцать тысяч франков! — пылко воскликнул он. — Кто держит?

Но, о ужас! Как раз в эту минуту двери маленькой залы внезапно распахнулись, и чей-то повелительный голос воскликнул:

— Именем закона! Никто ни с места!

Все оглянулись и, к общему ужасу, увидели на пороге полицейского комиссара, опоясанного шарфом, в сопровождении полудюжины агентов, одетых в штатское платье.

Пароли хотел захватить выигранные деньги, лежавшие перед ним в виде кучки золота и банковских билетов. Но не успел он и дотронуться до них, как был схвачен сзади одним из агентов за шиворот.

Другие агенты держали на почтительном отдалении прочих игроков.

— Господа! — проговорил комиссар. — Я должен конфисковать деньги, а затем вы скажете мне ваши имена.

Итальянец был бледен, как смерть. Руки дрожали от страшного нервного возбуждения. На лбу выступили крупные капли холодного пота. Глаза его не могли оторваться от кучки золота и банковских билетов, составлявших около двадцати пяти тысяч франков, которые у него отнимали «именем закона», отнимали деньги, принадлежавшие ему вполне законно, потому что он не украл их, а выиграл, плутуя.

«В первый раз в жизни мне повезло! — с отчаянием думал он. — И вот что из этого вышло!»

Тирон дрожала всем телом. У нее пропала всякая надежда на спасение. Ее арестуют, а имущество будет описано: для несчастной это равнялось полному разорению.

«Кто мог донести на меня?» — ломала она голову.

А доносчиком была кухарка, которой она отказала накануне от места, и та отправилась прямо в полицию.

Комиссар, следуя заведенному в таких случаях порядку, записывал имена игравших.

Анджело Пароли был одним из последних, к кому он обратился.

— Как вас зовут, сударь? — спросил он. — Где вы живете?

Хотя итальянец и был совершенно уничтожен событием, которое из области радужных мечтаний низвергло его в мрачную бездну действительности, тем не менее он приготовился к этому вопросу.