Александр Ивин - Коридор до Рождества

- Спасибо, я запомню... А как его настроение?

- Он корчил из себя Альфонса Капоне, но был напуган до смерти... Его очень интересовала судьба тех денег, что Пелларес увез в Европу... Похоже, он тоже в бегах...

- И куда он будет бежать?

- Не знаю, куда-нибудь!..

Когда они вернулись за столик, Анджела спросила:

- Тебя все ещё интересует, почему я остаюсь в Майами?

- Безусловно! И почему же?

- Потому что жена Карлоса Ираолы - родная сестра моей матери. Ты не удивлен?

- Как ты можешь это доказать?

- Тебя интересуют выписки из церковных книг о крещении?

- Меня интересует все! В этом мире верить нельзя никому вообще, а ты так часто лгала мне в частности... Не обижайся, пожалуйста, но мне сомнительны такие крутые повороты!

- Я не буду убеждать тебя, Чарли, даже если ты не веришь в истинность моего объяснения!

- Допустим, ты сказала правду... - задумчиво проговорил Боксон. - И ты уверена в своей неуязвимости?

- Предположим, что - уверена!..

- Предположение допустимо, но требует подкрепления фактами. В противном случая - гипотеза не принимается как данность...

Анджела засмеялась, и Боксон в очередной раз поймал себя на том, что любуется её улыбкой. Сочетание белизны зубов, ярко-красных губ и блестящих темных глаз напоминало волшебство.

- Чарли, - спросила она, - ты изучал испанский язык по книгам Сервантеса и Лопе де Веги?

Боксон смущенно улыбнулся:

- Моей первой испанской книгой был бортовой журнал экспедиции Колумба, я взял его в школьной библиотеке...

- И с тех пор тебя тянет в авантюры?

- Нет, с тех пор я считаю покойного адмирала счастливейшим человеком - он все-таки открыл свою Индию!.. Мы отклонились от темы, Анджела...

- Какой ты нудный, Чарли! Карлос Ираола оплатил мое обучение в университете - тебе достаточно?

- Ага, оплатил университет и отправил в Европу с милейшим команданте Пелларесом!.. Не слишком ли он тебя любит?

- У Карлоса нет своих детей, а в Европу я поехала без его персонального разрешения...

- Анджела, я тебе не верю...

- И черт с тобой, тупой англичанин! Пригласи меня на танец!..

Он обнимал её, сквозь шелк платья чувствуя разгоряченное тело, она прильнула к нему с такой неподдельной страстью, с такой энергичностью стала давить на него своими выпуклостями и округлостями, что Боксон начал ощущать себя совершенно свихнувшимся от желания - в его голове даже мелькнула мысль о немедленной совместной прогулке на несколько минут в темнеющие за рестораном заросли какой-то флоридской растительности.

- Подожди, я сейчас... - сказала Анджела, когда они вернулись к столику. Боксон только согласно кивнул головой и взглядом голодного волкодава смотрел, как она уходит в сторону гардероба. Движения её бедер по возбуждающей силе можно было сравнить только с ударной дозой кокаина перед штыковой атакой.

Через несколько минут к нему вернулась способность спокойно соображать, ещё через несколько минут он отметил, что слишком долго сидит в одиночестве и ещё через несколько минут чувство тревоги заставило его подняться и пройти в гардероб. У дверей его нагнал официант:

- Сеньор уже нас покидает?

- Нет, - ответил Боксон, - я вдруг потерял свою сеньориту...

- Момент, я спрошу у Оттавии...

Оттавия - это было имя присматривавшей за туалетами пожилой мулатки. Она протянула Боксону сложенный вчетверо клетчатый листок из блокнота:

- Сеньорита вышла через кухню, она просила передать вам, когда вы начнете искать...

- Благодарю вас!.. - проговорил Боксон, в свою очередь, протягивая Оттавии купюру.

В записке было несколько строк: "Чарли, пожалуйста, не выходи из ресторана хотя бы час, за это время я успею выехать из города! Все было так чудесно, спасибо тебе! Счастливого Рождества! Анджела".

- Бог даст, свидимся! - сказал вслух Боксон. Стоящий рядом официант на всякий случай улыбнулся.

Боксон просидел в ресторане "Эрнесто Хем" ещё два часа; познакомился с платиновой блондинкой по имени Джилли, которая утверждала, что приехала из Нью-Йорка; после каждой порции ромового коктейля начинала проклинать этот огромный город; пыталась бездарно танцевать и к финалу ужина страдала от выпитого так откровенно, что Боксон, укладывая её на кровать в гостиничном номере, почувствовал себя растлителем. Алкоголь, однако, не помешал Джилли получать удовольствие от секса, в пике наслаждения она пронзительно вскрикивала, её шея и плечи покрывались красными пятнами. На сигарету сил у неё уже не оставалось.