Александр Ивин - Тень за окном

-Садись, подброшу до Пасадены! Меня зовут Антонио Лумис.

-Благодарю, сэр, я спрыгну в Барстоу! Меня зовут Чарли Боксон.

-Какого черта ты забыл посреди пустыни? - изобразил удивление Лумис, хотя ему, в общем-то, было все равно.

-Мне надо севернее, в Сан-Франциско, - уточнил Боксон.

-Решил податься в хиппи?

-Не совсем. Ищу одного парня. И ещё одну девчонку, - Боксон достал из кармана фотографию Стеллы Менкевич. - Вам такая на дороге не попадалась?

Лумис взял фотографию, внимательно посмотрел, вернул назад:

-Нет, парень, такая не попадалась. Твоя сестра?

-Нет, по дороге встретил её родителей, они попросили, если увижу, дать знать...

-Сейчас много молодых сбегает из дому... Ты-то сам откуда?

-Из Лондона.

-Вот-вот, точно, а я-то вспомнить не мог, где я раньше такой говор слыхал! - обрадовался Лумис. - В Корее, в госпитале, у меня приятель был из английских пехотинцев, тот точно также слова произносил. Его звали... Черт, как же его звали?..

Лумис задумался. Боксон молчал.

-А, вспомнил! Том Хинкли! Из Лондона. Ты, случайно, такого не знаешь?

-Нет, не знаю. Лондон большой...

-Нью-Йорк больше!

Потом Лумис снова спросил:

-А парень, которого ты ищешь, тебе кто? Фотография есть?

-Да он мне так, знакомый. Жозеф Моренто. Вот фотография, наверное, он сейчас с бородой и с длинными волосами, но его легко узнать - он говорит по-английски с французским акцентом. Он француз.

-Смотри-ка ты, все в Америку сбежались! Со всего мира люди! Но француза я не подвозил, это точно. А ты, значит, из Лондона приехал этого француза искать?

-Из Франции. До Нью-Йорка через Атлантику на лайнере "Королева Виктория", на камбузе картошку чистил.

-А ну-ка, покажи руки!

Боксон протянул ему руки ладонями вверх. Лумис удовлетворенно кивнул:

-Точно, не врешь! У меня племянник одно лето работал в ресторане помощником повара, так в первый же день рукояткой ножа руки в кровь стер. А потом такие же мозоли были, как у тебя. Говоришь, из Франции? А туда-то тебя как занесло?

-Учился в Парижском университете, на юриста.

-И как?

-Теперь я бакалавр юриспруденции, могу работать адвокатом.

-Непыльную работенку ты себе выбрал, адвокаты, я слыхал, деньги за каждое свое слово берут...

-Как повезет...

Антонио Лумису понравился этот парижский адвокат с мозолями на руках сразу видно, что отличный парень. Лумис спросил:

-По радио говорили, месяц назад в Париже какая-то заваруха со студентами была? Ты не слыхал?

(Ха! Ещё бы он не слыхал! Он шел в первых рядах студенческих демонстраций ещё в апреле, а в бурную "ночь баррикад", 10-го мая, дрался с полицией на улицах Латинского квартала, а потом поднимал красный флаг над Сорбонной. Но в ту же самую ночь он сломал челюсть какому-то длинноволосому интеллектуалу, который в сладострастии классовой борьбы хотел выколоть глаза упавшему раненому полицейскому...)

-Да так, немного с полицией тротуар не поделили... - ответил Боксон. - А потом пошли сдавать экзамены. Сейчас уже все совсем утихло, - и спросил сам. А я слыхал, у вас с черными какие-то проблемы?

Лумис на какое-то время призадумался, затем ответил:

-Как тебе сказать, парень... Конечно, когда черного за человека не считают, ему возмутительно. У меня самого много знакомых - черные. Среди них есть отличные ребята. Но когда черные во время демонстрации сожгли магазин моего тестя, то наступает моя очередь возмущаться. А белые на это почему-то права не имеют... Или ещё: у меня шурин в Нью-Йорке горбатится таксистом. Сам понимаешь, основной заработок таксиста - то, что сверх счетчика. Так вот черные никогда не платят сверх счетчика, ни единого цента! А при этом ещё какой-то придурок возмущается, что белые таксисты игнорируют черных пассажиров! Надо ещё посмотреть, от кого он идет, этот расизм... Ну, а то, что преподобного Кинга застрелили - так все под Богом ходим, нынче уж пять лет, как сам президент Кеннеди башкой пулю словил. А месяц назад его брат Бобби... Говорят, хороший парень был... От арабов скоро проходу не будет по Америке...

Расслабившись на широком сиденье грузовика, Боксон начал засыпать. Прошедшие сутки подарили ему всего пару часов сна перед рассветом. Вспомнилась Сильвия, силуэт её тела в полумраке, её стон в оргазме... Все-таки они её догнали... Интересно, как могла взорваться машина?.. Да запросто - в горловину бензобака вставляется свернутая газета и поджигается... Или, вместо газеты платок... Результат один...

Когда грузовик Антонио Лумиса углубился по шоссе в пустыню Мохаве, Боксон уже спал.