Ольга Баскова - Ты будешь только моей

— Помоги мне дойти до туалета и отмени вызов. Я помогу себе сама. Только скажи, что любишь меня и никогда не бросишь.

«Мы в ответе за тех, кого приручили», — вспомнилась ему знаменитая фраза Сент-Экзюпери.

— Я люблю тебя и никогда не брошу. — Парень поднял ее и донес до ванной. Девушка долго и старательно промывала желудок, а он отменял вызов «Скорой помощи». Катя снова завладела всеми его мыслями. Он понял: никто ему не нужен, кроме нее.

Лариса сделала паузу. Какая-то необыкновенная интуиция помогала ей восстанавливать картину преступлений шаг за шагом. Смотревшая на нее сначала с усмешкой, Климентьева постепенно втянулась в эту своего рода игру и даже подсказывала, если Лариса была не совсем точна в описании происшедшего. Казалось, такое положение ее забавляло.

— В вас действительно погибла великая актриса, — устало сказала оперативница. — Могу себе представить, какие спектакли вы разыгрывали перед Тихорецким в течение ближайших дней. Жаль, что он был единственным зрителем и до недавнего времени так ничего и не понял. Ведь сцена со снотворным тоже была игрой?

— Конечно. — Подозреваемая блеснула белыми ровными зубами.

— А потом вы встретили профессора Белова, — продолжала Лариса, — и поняли: никогда не надо прощаться с мечтой преждевременно. Перед вами снова заблистали огни рампы и замаячил Леша Шаповалов. В прекрасном мире не было места Евгению Тихорецкому, скромному слесарю, который хорош разве только преданностью и любовью. Правда, ему вы тоже отвели роль. Он должен был помочь вам в последний раз и капитально, а потом тихо исчезнуть из вашей блистательной жизни. Верю, вам бы это удалось.

— Я тоже не сомневаюсь. — Климентьева не переставала улыбаться.

— Однако мы помешали вам осуществить грандиозные планы, — Кулакова иронически усмехнулась, — извините нас.

— Это мы еще посмотрим, — сказала девушка ледяным тоном и пояснила: — Ваш рассказ был крайне интересным, но вы не записывали его на диктофон. Признание в убийстве Бобровых и Якушева я никогда не подпишу. Меня будут судить только за убийство Поленова. Вы правы: я хорошая актриса. Мой сольный номер на суде будет блестящим, и деньги Женечки на хорошего адвоката не понадобятся: со мной адвокаты отдыхают. А вот прокурору придется потрудиться. — Она вздохнула. — Разыграть ненормальную у меня вряд ли получится, впрочем, я и не жалею: на признание невменяемости у меня нет ни связей, ни денег. Так что будем довольствоваться тем, что есть. — Климентьева рассмеялась, весьма довольная собой.

— Допустим, вы окажетесь правы, — Кулакова пристально посмотрела ей в глаза. — И все равно тюрьмы вам не избежать. Вы получите минимум десять лет, даже со смягчающими обстоятельствами. Десять лет — это немало, Катя. Кроме того, это конец мечте, карьере, конец всему, из-за чего вы шли на преступления.

Смех Кати стал громче:

— Думаете, мне это надо? — Она вытерла выступившие от смеха слезы. — Нет, Лариса, не помню отчества, вы так ничего и не поняли. Мне нужно мое лицо.

— Зачем оно вам? — Оперативница грустно посмотрела на нее. — Без ваших планов на будущее?

Женщина поражалась тому, что сидящая перед ней молодая девушка, почти девочка, не испытывала никакого раскаяния. Она просто мстила. Шла по трупам невиновных людей. И не страдала.

— С моим прежним лицом я другой человек, — призналась Катя. — Вы не понимаете: я получу его — а остальное приложится.

— Как же вы его получите? — Лариса развела руками. — Когда вас выпустят, вам будет уже больше тридцати. Ни работы, ни денег, ни любимого мужчины…

— А вот тут вы ошибаетесь. — Климентьева лукаво улыбнулась.

— Думаете, Тихорецкий будет ждать вас?

— Евгений мне больше не нужен. — Девушка махнула рукой. — Но он не один на земле. Найдутся другие, которые полюбят меня так же, как он, и с радостью помогут вернуть лицо.

— Вот тут вы не правы. — Лариса сочувственно посмотрела на подозреваемую. — Таких, как Женя, один на тысячу. Однажды вы его встретили, это был ваш шанс, данный Судьбой, шанс вернуть прежнее лицо и с ним — мечты. Однако вы не заметили этого. Поверьте, такого больше не будет. Безусловно, на вашем пути еще встретятся мужчины, Но, я уверена, их вам захочется убить, потому что они станут с презрением говорить о вашем шраме. Наше счастье, что теперь мы знаем ваш почерк, поэтому советую обходиться без жертв. — Кулакова встала, давая понять: допрос окончен.

Катя тоже встала.