Елена Яковлева - Крокодиловы слезы

- Может, я возьму ее с собой? - выдавил из себя Лонг, кивнув в мою сторону. - Покажет, в каком доме...

- Ты уж лучше сразу в милицию обратись, - прошипел карлик Черномор, они тебе подсобят.

Бугай снова засопел, на этот раз обиженно:

- Но хоть тачку-то мне можно взять?

- Валяй, захвати с собой сотовый, если что, сразу звони, - милостиво разрешил коротышка, - только в темпе, - а потом перевел взгляд на меня. - А барышня побудет у нас до выяснения обстоятельств дела, как говорят некоторые.

Я нервно теребила край платья, перспектива застрять в клубе на неопределенное время осложняла мое и без того запутанное положение. Вот что значит заниматься частным сыском на самодеятельной основе, без должной квалификации и опыта Я не только не нашла Тимура и ни на шаг не приблизилась к разгадке тайны череды непонятных убийств, я завязла в этой истории, как муха в варенье. И вот до чего я доигралась: коротышка посадит меня под замок, может, даже в какой-нибудь подвал с крысами и пауками, бр... Интересно, у них тут есть подвал? А вдруг - эта мысль заставила меня вздрогнуть - Тимур тоже у них? Тогда я согласна на крыс и пауков, только бы рядом с ним. А что, это было бы очень романтичное свидание.

- И где вы меня запрете? - вежливо поинтересовалась я.

- Да у нас здесь не застенки гестапо, слава богу, - пробормотал коротышка, не глядя в мою сторону. Он лихорадочно рылся в своем столе, что-то рассовывая по карманам. И вообще выглядел как министр Временного правительства за минуту до прихода матроса Железняка.

Кстати, очень скоро выяснилось, что насчет застенков гестапо, вернее, их отсутствия, Черномор не наврал: я оказалась запертой не в затхлом подвале с крысами, а в соседней комнате, той самой, в которой еще вчера меня скоропалительно готовили к выступлению "на ринге". "Изолировал" меня Лонг, и, прежде чем он ушел, я еще успела выяснить, что будет, если я заору.

- Лучше бы этого не делать, - посоветовал он в ответ и торопливо удалился, озабоченный и подавленный.

Оставшись наедине с замызганным туалетным столиком, засиженным мухами зеркалом, парикмахерским креслом и пластиковой ширмой, я приуныла. Что и говорить, обстоятельства складывались далеко не в мою пользу. Утром я с три короба наврала капитану Петракову только затем, чтобы распорядиться остатками сегодняшнего дня в своих тире Тимуровых интересах. И что теперь? Теперь я была заперта в четырех стенах на неопределенное время, и это еще в лучшем случае. Про худший лучше не думать, дабы, не паниковать. Пусть паникуют Лонг и Черномор. Кстати, дорого бы я дала, чтобы узнать, что именно их так взволновало.

В общих чертах ситуация, конечно, была понятна: Урфин Джюс, он же Корявый, член их шайки, именно по этой причине они и приняли весть о его смерти так близко к сердцу - а вот дальше столько необъяснимого... Начнем с того, что "шайка" - определение весьма условное, дальше переходим к Тимуру: какое отношение он имеет к "Розовому фламинго" и его хозяевам? Теперь фотографии Тимуровых "кисок", между прочим, оставшиеся у Черномора, они ведь здорово его взволновали, по крайней мере, одна из них, жаль, не знаю какая. Я скрипнула зубами и уставилась на, собственное отражение в зеркале.

Ох, и нелепо же я выглядела в своем бирюзовом платье, ни дать ни взять увядшая незабудка из веночка безутешной Вероники. А туфли? Мои новые белые лодочки на высоком каблуке, перемазанные кладбищенской глиной, имели совершенно жалкий вид. А что это за бледная девица со всклоченными волосами смотрит на меня из зеркала? Неужели это я? Вот до чего доводит любовь к суперменам! И если бы дело ограничивалось только "картинкой" - кроме этого, я безумно хотела есть, просто быка бы съела. Взяла бы за рога и проглотила вместе с копытами. Скажи мне кто-нибудь прежде, что я буду испытывать чувство голода, можно сказать, перед лицом смертельной опасности, ни за что не поверила бы, однако это было именно так.

С голодом бороться трудно, так же, как и с любовью. Я, правда, знаю один универсальный способ - крепкий здоровый сон, но в сложившихся условиях вряд ли мне удастся ресницы смежить. И все же я забралась в парикмахерское кресло, предварительно откатив его подальше от туалетного столика, усыпанного пеплом сигарет Марго. Кресло было жесткое и скрипучее, а потому мне пришлось долго выбирать мало-мальски удобное положение. В конце концов я поджала под себя ноги, а голову положила на твердый подлокотник. Мне было грустно, я даже всплакнула немного, но потом решила экономить силы, которые мне еще пригодятся, вытерла слезы и закрыла глаза.