Елена Яковлева - Маньяк по вызову

В конце концов я не выдержала, бросила новоявленную племянницу на кухне, а сама кинулась в прихожую - звонить. Странно, но телефон Нинон по-прежнему не отвечал, уж по крайней мере Генка, который теперь наверняка там, мог бы отозваться. А вдруг повреждение на линии или с телефоном что-нибудь? Что ж, и это не исключено. У меня возникла идея поехать к Нинон на квартиру, чтобы все узнать на месте, но после непродолжительных раздумий я дала ей отбой. Чем черт не шутит, а ну как Генка с Нинон специально отключили телефон, чтобы спокойно разобраться в своих сложных взаимоотношениях, а тут я: здрасьте, я ваша тетя. Нет уж, лучше я до завтра подожду.

Приняв такое мудрое решение, я вернулась на кухню, где прожорливая Светик все еще работала челюстями, попробовала даже сосредоточиться на последних барнаульских новостях, но мне это снова не удалось. Теперь меня мучили воспоминания о дыре в заборе и белой тряпице на кустах смородины. Я просто покоя себе не находила! В общем, я опять бросила Светика в одиночестве и снова понеслась к телефону. Причем тревога, обуявшая меня в одночасье, оказалась настолько мощной, что я махнула рукой на любознательность своих соседок, пусть слушают, если им так хочется.

- Слушаю! - Голос был все таким же сердитым.

- А Шерстобитова можно? - пролепетала я, уверенная, что сейчас мне ответят: его нет, он будет позже.

В трубке же раздался невнятный шорох, и другой голос, тоже мужской, только молодой и звонкий, произнес:

- Да, я слушаю.

- Шерстобитов? - отказывалась я верить собственному счастью.

- Шерстобитов, Шерстобитов, - подтвердила трубка. - А в чем дело?

- Шерстобитов, - я чуть не добавила "миленький", - мне нужно срочно переговорить с Андреем Беловым.

На другом конце провода повисла тягостная пауза, а я заволновалась.

- Это невозможно, - наконец ответил Шерстобитов.

- Почему? - глупо спросила я, и в голову мою полезла всякая белиберда: перестрелки, засады. Следователь - это вам не дворник все-таки. И вроде бы какое мне до всего этого дело, после того как он наплевал мне в душу, а предательская влага уже начала скапливаться в уголках моих глаз. Вот она, всепрощающая женская сущность! - С ним... С ним что-то случилось? - заорала я на всю квартиру.

- А с кем я говорю? - спросил Шерстобитов.

- Это.., это Женя... То есть Евгения Пастухова...

- Все ясно. - Интонации Шерстобитова ни с того ни с сего стали откровенно враждебными. - Так вот, уважаемая Евгения Пастухова, пока с ним ничего страшного не случилось, если не считать временного отстранения от работы и преждевременных родов у его жены, но вы ведь на этом не остановитесь, не так ли?

- Что? - Я сразу охрипла. - Я... я не совсем понимаю...

- Да ладно вам, - Шерстобитов повысил голос, - не прикидывайтесь овечкой. Ведь подметные письма - ваша работа!

- Какие еще подметные письма? - пробормотала я растерянно, но Шерстобитов уже бросил трубку на рычаг.

Не буду подробно останавливаться на том, как я провела остаток этого суматошного дня. Скажу только, что Светик трещала без умолку, а я несколько раз пыталась дозвониться Нинон, причем абсолютно безуспешно. Ночь я провела будто на раскаленных угольях, можно сказать, совсем не спала, только ворочалась с боку на бок, а в моем разгоряченном мозгу то и дело прокручивались обрывки непонятных фраз: "Подметные письма... Отстранен от работы... Не прикидывайтесь овечкой... Это она так сказала?.. Это она так сказала?.."

Я встала в семь утра, когда Светик еще спала, и побежала к телефону. Номер Нинон, как и накануне, не отвечал. Я стала лихорадочно собираться и, видимо, достаточно шумно, раз моя самозваная племянница изволила разлепить свои нахальные серые глазки:

- Теть Жень, вы уже уходите? Так рано?

- Ухожу, - пробурчала я, проверяя содержимое своей сумки.

- На работу?

- По делам, - сухо ответила я, - мой стол ты знаешь, холодильник тоже, так что с голоду не пропадешь. А это ключи, - я бросила на стол запасную связку, на случай, если тебе вздумается погулять. Только не очень грохочи, мои соседки этого не любят.

- Эти грымзы, что ли? - усмехнулась Светик. - Не бойтесь, теть Жень, все будет в порядке.

- Не сомневаюсь, - мрачно сказала я. На душе у меня было муторно из-за скверных предчувствий.

За дверью московской квартиры Нинон было тихо, ни малейшего шороха, несмотря на то что я давила на звонок, пока палец не побелел. Мимо прошла молодящаяся старушка с собачкой. Спустившись на один этаж, она остановилась на лестничной площадке и бдительно поинтересовалась: