Елена Яковлева - Считайте это капризом

- Не за что, - проговорила ей вслед евродевица с отзывчивой славянской душой.

Тщательно прикрыв за собой дверь, Марина сосредоточилась на результатах своей разведывательной деятельности, совершенно неутешительных, надо признать. А разве оценишь их по-другому, если и без того загадочный образ каперанга стал еще более таинственным. Не мог же он ей, в конце концов, присниться! Нет, он был, и был неспроста, в этом она теперь ясно отдавала себе отчет, хотя, если быть честной до конца, до последнего надеялась, что его появлению в ее жизни найдется какое-нибудь более прозаическое толкование. Как ни крути, а каперанг оказался фальшивым.

А если она все-таки что-нибудь перепутала, схватилась Марина за соломинку. Да что тут путать? Вот он, этот коттедж, а по этой самой тропинке она возвращалась утром в пансионат... Ну, конечно, по этой, по какой же еще! Стоп, а если он никуда не уезжал? Просто придумал такой способ расстаться? А на самом деле он тот самый Черкасов Николай Иванович?

Марина, собравшаяся было уходить, остановилась и оглянулась на таинственный коттедж. Как бы это проверить? Мысль просто постучать и полюбоваться на того, кто откроет ей дверь, она прогнала без сожалений. Такой вариант не подходил уже по одной-единственной причине: хороша же будет ее физиономия, если на стук выйдет именно каперанг (надежда, как известно, умирает последней). Что он о ней подумает? Скорее всего вообразит, будто она за ним бегает! Только этого и не хватало, примерная ученица в Марининой душе немедленно оскорбилась.

Тогда она огляделась и заприметила скамейку в зарослях орешника, ее трудно было рассмотреть с тропинки, и с нее открывался прекрасный вид на коттедж фальшивого каперанга. Оставалось только запастись терпением, но уж чего-чего другого, а этого ей точно не занимать. Марина устроилась на скамейке, откинулась на спинку и принялась гипнотизировать дверь коттеджа, умоляя ее поскорее открыться. И она ее послушалась, хотя и не сразу. Приблизительно через сорок минут.

Из коттеджа выкатился невысокий господин в спортивном костюме с круглым, как у шмеля, брюшком и традиционным полотенцем на шее. Господин этот имел с каперангом ровно столько же общего, сколько пивная кружка с логарифмической линейкой. - Очевидно, он и был тем самым Черкасовым Николаем Ивановичем.

- Все, приехали, - объявила себе Марина, - дальше некуда.

Таким образом оправдались самые мрачные ее прогнозы относительно каперанга, с этой минуты окончательно и бесповоротно занесенного ею в разряд фальшивых.

Глава 22

СЕРЕБРЯНЫЙ РЫЦАРЬ

Весь день Марина провела словно в чаду. Не лучше была и следующая ночь. Она металась в кровати, вспоминая, сколько глупостей наделала и как близко она была от того, чтобы повторить жуткую участь Валентины Коромысловой. Это же просто чудо, что фальшивый каперанг ее не убил, хотя мог расправиться с ней просто бессчетное число раз. Впрочем, шансы разделаться с нею оставались у него и сейчас. Марина представила себе, как будут выглядеть лица тети Кати и Петьки, когда они узнают, что она, к примеру, утонула (хотя еще неизвестно, что мог с ней сотворить фальшивый каперанг), и чуть не прослезилась. Оставить Петьку сиротой теперь, когда у него сложный переходный возраст и "светлая" перспектива уже через два года загреметь в армию! Кошмар!

Однако уже через минуту в голову ей пришло кое-что еще, от чего знойной южной ночью у нее мороз пошел по коже! Да ведь фальшивый каперанг знал ее домашний адрес! Вот о чем нужно было думать в первую очередь! Вполне возможно, что Петьке теперь угрожала большая опасность, чем ей самой. К тому же он сейчас дома один, ну, не один, с тетей Катей, но много ли от той толку в такой ситуации! А хуже всего то, что она уже несколько дней не звонила домой и ничего не знала о сыне. У нее просто не было на это денег. Кто бы знал, как она ненавидела себя за то, что ввязалась в историю Валентины Коромысловой!

В семь утра Марина растормошила Галу.

- А? Что? - пробормотала та и затрясла головой. - Что случилось?

- Ты можешь одолжить мне десять рублей? - спросила Марина, которая наконец решилась поступить вразрез со своими принципами. Между прочим, уже во второй раз, если вспомнить о каперанге. Но лучше о нем не вспоминать, и без него тошно.

Гала протянула пухлую, как у грудного младенца, руку и взяла с тумбочки свои микроскопические часики на тоненьком ремешке, сощурившись, посмотрела на их циферблат и сделала кислую мину: