Елена Яковлева - Считайте это капризом

- Добрый день, - сказала женщина. - Извините, что потревожила... Я уже приходила в одиннадцать, но вас не было, вы, наверное, на пляже были. - И добавила:

- Я сестра Валентины.

Марина судорожно сглотнула подступивший к горлу комок и пошире распахнула дверь:

- Проходите, проходите... Женщина вошла, ссутулившись, и замерла посреди комнаты.

- Я, собственно, за вещами...

- За какими вещами? - удивилась Марина.

Теперь уже удивилась сестра самозваной Кристины:

- Как за какими? За Валентиниными!

- Но их здесь нет. - Для пущей убедительности Марина даже распахнула шкаф, в котором на казенных плечиках висели все ее наряды, в том числе и пожертвованные по такому редкому случаю сослуживицами из бюро научно-технической информации.

- А где же они? Марина развела руками:

- Может, в милиции? Женщина задумалась:

- Нет, в милиции ее вещей нет. Они сказали, что на ней не было ничего, кроме купальника.

Марина почувствовала, что предательски краснеет. Это все близко расположенные сосуды, а сестра Валентины еще что-нибудь подумает... Да чтобы она, Марина, хоть раз взяла чужое!

- Но... Постойте, вы можете это проверить... Еще когда неизвестно было о том.., о том, что ваша сестра утонула, просто она не пришла ночевать, я обратила внимание дежурной по этажу и директора пансионата на исчезновение ее вещей. Они еще решили, что она съехала, никого не поставив в известность. Спросите, спросите у них!

Валентинина сестра еще сильнее ссутулилась и пошла нервными пятнами.

- Да я же вас ни в чем не обвиняю, я только хотела узнать... прошептала она одними губами. - Ну пропали они, Валентинины вещи, что же теперь делать. Жалко, конечно... Чемодан у нее был дорогой, кожаный. Да бог с ним...

А Марина еще сильнее покраснела от стыда: какие глупости были у нее на уме, когда у человека такое горе!

- Присядьте, пожалуйста! Валентинина сестра села на стул и пожаловалась:

- Знаете, я так намоталась, просто ног под собой не чую. С семи тут круги накручиваю: сначала в морге была, потом в милиции, к вам уже второй раз прихожу. И вообще уже третий день как во сне с тех пор, как телеграмму получила...

- Очень вам сочувствую, - пробормотала Марина, прекрасно понимая, что никакие сочувствия тут не помогут.

- Она здесь спала? - женщина кивнула на кровать у окна.

- Да, - тихо подтвердила Марина и спросила:

- А вас как зовут?

- Полиной меня зовут, - ответила сестра Валентины, - а что?

- А меня Мариной... Неудобно как-то разговаривать, не познакомившись... А знаете, вы очень похожи на сестру, я даже в первую минуту, как вас увидела, немного испугалась.

- Еще бы мы не были похожи, - грустно улыбнулась Полина, - ведь мы близнецы. Только в последнее время Валя выглядела получше, чем я, у нее забот меньше было. Так что многие считали, что я старшая сестра, а она младшая. А на самом деле мы близнецы, и Валентина даже на пять минут раньше меня родилась.

Она замолчала, скорбно повесив голову.

- Очень вам сочувствую, - опять повторила Марина, не зная, что и сказать.

- И сколько дней вы прожили вместе? - спросила Полина.

- Да, честно сказать, только два, и то вторую ночь она здесь уже не ночевала. А до моего приезда она, кажется, пробыла здесь три дня.

- Она здесь была уже неделю, - эхом отозвалась Полина, - сначала она жила в частном секторе, комнату снимала. Потом ей там не понравилось, и она сюда переехала. Я как раз вчера, перед самым отлетом, от нее открытку получила. Уже знала, что она утонула, а тут.., как привет с того света... Она открыла сумку и протянула Марине открытку с видом Черноморского побережья.

Марина покрутила "привет с того света" в руках, привычки читать чужие письма за ней не водилось, но те несколько слов, что были начертаны на обороте открытки крупным размашистым почерком, сами бросались в глаза:

"Привет, Полина! Отдыхаю хорошо. Снимала квартиру, но ушла. Платить такие деньги за какой-то сарай! Переехала в пансионат, в комнате одна. На рынке дешевые абрикосы. Кристина". Вот, собственно, и все, если не считать того, что подписалась она все-таки Кристиной, а не Валентиной.

Марина вернула открытку и осторожно поинтересовалась:

- А почему она звала себя Кристиной?

- Вы заметили? - воскликнула Полина, и лицо ее оживилось, а потом опять потухло. - Она была такой фантазеркой, с самого детства. И имя ей свое не нравилось, и жизнь. Все время что-нибудь придумывала. Чтобы сюда приехать, деньги два года копила, во всем себе отказывая, а здесь небось пыль в глаза пускала: я такая, я сякая... В крови у нее это было: жить в выдуманном мире. Насочиняет всякой всячины, да так складно, а потом, глаза Полины потеплели, а мелкие морщинки разгладились, - потом сама в это верить начинает.