Нил Гриффитс - Предательство в Неаполе

— Все в порядке? — осторожно спрашиваю я, подозревая, что вчерашний спор не прошел бесследно.

— Джим, приношу свои извинения. Но сегодня вечером я должен ехать в Рим. — Алессандро вновь обращается к Луизе и впервые за время нашего знакомства говорит с ней по-итальянски в моем присутствии. Речь его серьезна, тон пылкий. Закончив, Алессандро встает, подхватывая одной рукой разбросанные папки. Другой рукой треплет меня по плечу: — Увидимся завтра вечером, Джим. Позаботьтесь о моей жене.

Не успеваю я заверить, что сделаю это непременно, как он уже на полпути к машине.

— И что все это значит? — спрашиваю я, заказывая пиво официанту.

Луиза, на которую театральное появление и исчезновение мужа не произвело впечатления, отвечает:

— История долгая. Может так случиться, что премьер-министру придется уйти в отставку.

— Какое отношение это имеет к Алессандро? — любопытствую я, даже не подозревая, что влияние судьи простирается аж до столицы.

— Когда-то он работал в Риме. На правительство. Антимафия и всякое такое. Он всегда срывается с места, когда дело доходит до кризиса вроде нынешнего. По-моему, это как раз то, что он просто обожает делать: свалить правительство. — Луиза смеется.

— Речь идет о правительстве правых, так?

— Он ненавидит все правительства. Они его раздражают. Все и вся погрязли в коррупции.

— Даже судейские?

— Как-то он сказал, что несколько порядочных еще остались. Думаю, это потому, что они, как и он, против правительств.

Мне принесли пиво. День выдался жаркий, залитые солнцем улицы выжжены досуха, и я провел большую часть дня, купаясь в море.

— Так что за сюрприз?

— Я в полном твоем распоряжении, — отвечает Луиза, удивленная, как я до сих пор этого не сообразил.

— Мы все же едем в Сорренто?

— Боже, да. В такую жару город невыносим. Мы отправимся на катере.

Я боюсь и думать о какой-нибудь ночи, наполненной страстью, а вместо этого спрашиваю про Алессандро и «мою проблему».

— Ты виделся с ней? — задает вопрос Луиза, и ее настроение неуловимо меняется: сразу же вспоминается прошлый вечер, когда она и Алессандро, похоже, вдруг ожесточились против меня.

Чувствую облегчение оттого, что могу сказать правду.

— Нет.

— Тогда отлично.

— Что ты хочешь сказать этим «отлично»?

— Хочу сказать «отлично», Джим. Он дал мне обещание. Прошу тебя, оставим это. В Неаполе порой лучше всего не задавать вопросов.

Возможно, меня и в самом деле по-настоящему вывели из игры.

Луиза предлагает взять пиццу. Слишком жарко для чего-то другого, поясняет она.

Она подзывает официанта и заказывает две пиццы с морепродуктами и еще пива. Потом рассказывает мне, как утром говорила с матерью, которая грозилась приехать в гости.

— Я у нее выпытала, когда она собирается приехать, и заявила, что как раз в это время мы отправляемся в Китай, — торжествующе сообщает Луиза.

— Я и забыл, что вы едете в Китай.

— На две недели.

— А мне казалось, что ты поездки ждешь не дождешься.

— В обшем-то да. Только мне не совсем понятно, что мы там будем делать. Алессандро будет встречаться с разными скучными людьми.

— Все равно, это замечательно интересно. Я могу сколько угодно оттягивать день отъезда, но все же рано или поздно придется возвращаться в Лондон.

— Тебя здесь уже не будет, когда мы вернемся.

Луиза права. До их отъезда я, предположим, дотяну, но не до возвращения.

Нам принесли по пицце, и мы делим их на четыре части. С ужином мы расправились быстро.

— Что теперь будем делать? — спрашиваю я.

Луиза улыбается:

— Я задумала небольшую экскурсию.

Поднимаемся по улице Санта-Мария-ди-Константинополи мимо лавочек, забитых старыми картинами и фотографиями Неаполя. Я не прочь остановиться и посмотреть, но Луиза тащит меня дальше. Сразу за Археологическим музеем садимся на автобусной остановке. Я сообщаю Луизе, что могу целыми днями любоваться апулийскими вазами. Она пожимает плечами: раскрашенная глина ее явно не привлекает. Пропустив пару автобусов, мы садимся в третий и едем стоя, хотя свободных мест полно. Десять минут спустя мы уже на мосту и смотрим на Неаполь. Должно быть, я несколько раз проезжал этот мост с Джованной на «веспе» по пути в Каподимонте, но не помню, чтобы город лежал так далеко внизу. Плакаты, прикрученные к ограждению, мешают заглядывать за перила. Луиза ведет меня к двери. Лифт. Мы спускаемся, и за нами сгущаются сумерки.

Из лифта мы выходим на длинную оживленную улицу. Вокруг сотни молодых неаполитанцев: сидят на «веспах», болтают, держатся за руки, обнимаются. С первого взгляда видно: район бедный, тут и намека нет на инфраструктуру обслуживания туристов, как в старом городе. Вездесущие «веспы» тут старенькие, чахлые, и одеты седоки довольно посредственно.